Олег Гордиевский - Следующая остановка - расстрел
Курсант — объект наблюдения — должен был следовать по городу по заранее установленному маршруту, тогда как его напарнику надлежало из трех выбранных им точек незаметно наблюдать за ним и определить следующий за ним хвост. Когда объектом наблюдения назначали меня, то группа слежения сообщала мне, откуда мне начинать движение, я же, в свою очередь, должен был передать им следующую информацию: время моего отбытия из исходной точки и мои приметы. Я набирал данный мне номер телефона и говорил: «На мне коричневый пиджак. В десять ноль пять я появлюсь на углу Метростроевской и Садовой. Там я постою три минуты. Под левой мышкой у меня будет свернутая в трубочку газета: не сложенная, а свернутая в трубочку. Ровно через три минуты я продолжу путь». В ответ голос в трубке произносил: «Прекрасно. Спасибо». На этом моя связь с группой преследования заканчивалась.
На выполнение задания мне отпускались три часа, и за это время я должен был осуществить следующее: встретиться с агентом, заложить что-нибудь в тайник или провести моментальную передачу. Однако прежде, чем приступить к решению поставленных передо мной задач, я должен был провести проверку, так сказать, убедиться, что слежки за мной нет. (Обнаружив, что за мной следят, я ни в коем случае не должен был пытаться уйти от своих преследователей, явная попытка оторваться от них только привлекла бы ко мне повышенное внимание и вызвала подозрение.)
Самым трудным для меня было заложить в тайнике послание, тем более, что предстояло проделать это на глазах у следивших за мной оперативников, да еще так, чтобы они не засекли меня на месте. После долгих раздумий я решил оставить контейнер с «запиской» в знакомом мне с детства месте — у основания стальной фермы пешеходного моста, перекинутого через железнодорожные пути.
Не желая подниматься, а потом спускаться по железной лестнице, люди, как правило, перебирались на противоположную сторону железнодорожного полотна прямо по рельсам. Я решил воспользоваться лестницей, а надо сказать, что перед лестницей, ведущей на мост, была низкая арка. Вот я и подумал, что, проходя сквозь арку, я успею незаметно прикрепить к стальной опоре моста спичечный коробок с магнитом, а потом, как ни в чем не бывало, перейти на противоположную сторону по рельсам.
Избранный мною маршрут я в случае чего мог бы объяснить тем, что собирался ненадолго забежать к родителям, которые жили неподалеку. Однако в тот день мне достались очень дотошные преследователи: на мгновение потеряв меня, они заподозрили неладное и, порыскав под мостом, легко обнаружили оставленный мною «Контейнер».
Группе слежения не всегда сообщалось о том, что нам предстояло делать на своем маршруте следования: в их задачу входило следовать за объектом, фиксировать его действия и попытаться обнаружить наблюдающего за ним напарника. Предположив, что именно из этого магазина, конторы или какого-нибудь другого места ведется наблюдение, они, оставив одного человека следить за объектом, тут же проверяли правильность своей догадки.
Чаще всего их подозрения оказывались обоснованными.
Каждый раз, выловив наблюдателя, члены группы слежения радовались, словно дети.
А тем временем объект продолжал следовать по своему маршруту, и, если он с кем-то встречался, задача следивших за ним — подробно описать внешность того, с кем он вступил в контакт, и то, как проходила эта встреча: сколь долго она продолжалась, как они себя вели, обменивались ли какими-либо предметами и так далее. Если выступать в роли объекта было делом интересным и волнующим, то и выполнять обязанности его напарника оказывалось не менее увлекательно. Помнится, однажды я выбрал себе место для наблюдения в Музее архитектуры, которым в свое время воспользовался один из наших курсантов. Через окно первого этажа, заставленное выставочными экспонатами, я наблюдал за шедшим по улице напарником. Неожиданно, он резко оглянулся, словно заметил за собой хвост. Мой глаз выхватил шедшего в толпе мужчину, который тут же в ней и затерялся. Мне не удалось как следует разглядеть привлекшего мое внимание пешехода и тем более составить его словесный портрет.
Конечно же все эти наши занятия носили только учебный характер. В реальных условиях по инструкции КГБ, если ты обнаружил за собой слежку, никаких секретных действий выполнять не разрешалось. В этом советские сотрудники КГБ в корне отличались от разведчиков других стран, которые, даже зная, что их «ведут», все равно совершали оперативные действия.
Самое сложное задание для нас представляли встречи с «агентом» и последующее составление отчета. Еще до выхода на задание мы уже имели некоторое представление о том, с кем будем встречаться. Ими должны были оказаться комитетские отставники, лет шестидесяти или старше. В качестве опознавательного знака они использовали какой-нибудь свернутый в трубочку или торчавший у них из кармана журнал. Обычно местом встречи служил ресторан, скромное кафе или винный бар, где можно за выпивкой и закуской беседовать, не привлекая внимания посторонних.
Старые чекисты знали, что мы всего лишь новички в этом деле, и относились к нам снисходительно. Если они и устраивали нам ловушки, то только по сценарию, разработанному нашим руководством. «Агент» мог как бы невзначай упомянуть, что его племянник устраивается на работу в Министерство иностранных дел, а затем переключиться совершенно на другую тему. Однако именно в этой, оброненной как бы между прочим фразе и заключалась ловушка. Предполагалось, что ты должен будешь зацепиться за этот «малозначительный» факт из «биографии» твоего «агента» и далее использовать его в своей «работе». Короче говоря, упоминание о племяннике, будущем сотруднике МИД, являлось ключевым моментом нашего разговора, и, если курсант упускал его из вида, то это зачитывалось ему как минус. После встречи полагалось составлять два отчета. В первом подробно описывалась сама встреча — место ее проведения, в какой обстановке она проходила, как долго длилась, как вел себя «агент»: был ли он расслаблен, весел или нервозен. Во втором отчете требовалось подробно изложить всю выведанную у него информацию, к примеру его отношение к политике Соединенных Штатов на Ближнем Востоке или к каким-нибудь другим событиям в мире.
Естественно, приходилось серьезно обосновывать свою информацию. Группа слежения, шедшая по твоему следу и наблюдавшая за тобой, могла интерпретировать твои действия иначе. Точно так же и встречавшийся с тобою «агент» мог в своем отчете представить тебя в невыгодном свете. И хотя бывшие чекисты были, как правило, доброжелательны, мы всячески старались заслужить их одобрение. Порой случались и курьезы: курсанты подробно живописали действия групп слежения, тогда как именно в этих случаях никакой слежки за ними не устанавливалось. Не могли же мы всегда точно установить, тянется за нами хвост или нет.
