Моисей Мейерович - Шлиман
Археологи посмеивались: Шлиману разрешили искать там, где наверняка ничего не было,- внутри микенского акрополя. Царские же могилы, конечно, были снаружи. Ну что же, пускай себе ищет…
А Шлиман, твердо уверенный в себе, заложил на акрополе тридцать четыре разведочных шурфа. И тут же наткнулся на две плоские каменные плиты. На них не было никаких изображений, но по форме они напоминали стелы (надгробные камни). Поблизости от стел в земле оказалось множество терракотовых статуэток, изображавших женщин и коров.
Но тут пришлось прервать раскопки. Издание книги о троянских древностях на трех языках сразу – в Лейпциге, Париже и Лондоне – требовало длительных поездок по Европе. Чтобы улучшить отношения с греками, Шлиман взялся на свой счет снести венецианскую башню, уродовавшую афинский акрополь. Это отняло много времени. Тяжба с Турцией тоже затягивалась, требовала хлопот и не на шутку начинала тревожить Шлимана.
Только 15 апреля 1875 года закончился судебный процесс. Греческий суд признал Шлимана виновным в нарушении контракта и постановил: оставить ему Троянское собрание под условием уплаты турецкой казне 10 тысяч франков. В тот же день Шлиман отправил Саффет-паше чек на 50 тысяч франков, объяснив, что «излишек» предназначен на расширение константинопольского музея.
Этот жест достиг цели. Цивилизованный мир оценил бескорыстие Шлимана, турки тоже были удовлетворены. Шлиман поставил вопрос о возобновлении фирмана на раскопки в Трое. Саффет-паша был на все согласен. В конце 1875 года Шлиман приехал в Константинополь, чтобы закончить все формальности. И вдруг государственный совет отказал в выдаче фирмана.
Опять начались утомительнейшие (и довольно дорогие, кажется) хлопоты, в которых приняли участие Саффет-паша. Аристарх-бей, американский и итальянский послы, турецкий министр иностранных дел Рашид-паша… Только в конце апреля 1876 года удалось уломать великого визиря Махмуд-Недим-пашу. Фирман был получен.
Но это еще не значило, что можно приступить к раскрпкам. Генерал-губернатор Дарданелл, Ибрагим-паша, был решительно недоволен. С тех пор как Шлиман прославил Гиссарлык, в Троаду стали стекаться туристы. Ибрагим-паща взимал с них солидный бакшиш за разрешение осмотреть развалины Трои. Теперь, с возобновлением раскопок, эта статья дохода грозила исчезнуть.
Генерал-губернатор заявил» что должен получить подтверждение фирмана. Потом понадобилось уточнить некоторые пункты. Наконец после двухмесячного бессмысленного ожидания в Дарданеллах Шлиман получил возможность отправиться в Трою. Но Ибрагим-паша приставил к нему своего чиновника, в неофициальные обязанности которого входило всячески мешать организации раскопок.
Вне себя от ярости, Шлиман бросил все и вернулся в Афины. Вскоре в «Таймсе» появилось его негодующее письмо, в котором описывались возмутительные действия турецкой администрации. Скандал вышел международный. Ибрагим-пашу пришлось убрать из Дарданелл в другое место, и наконец Шлиман получил возможность продолжать исследование Трои.
Но он в это время был уже на пороге своего великого открытия в Микенах и оторваться для Трои не мог.
Кажется странной непоследовательность, с которой Шлиман то начинал работу в Микенах, то бросался в Троаду, то вновь возвращался к Микенам.
Но нужно понять этого человека, который задумал восстановить общую картину гомеровской эпохи (для этого необходимо было раскопать Микены) и с первых же шагов натолкнулся на массу загадочных фактов, настойчиво требовавших объяснения.
Три года прошло со времени прекращения раскопок в Трое. Много было продумано и передумано Шлиманом за эти годы, много он услышал несправедливых и справедливых упреков. Прежние наивные домыслы уже не могли удовлетворить его, он чувствовал необходимость еще и еще раз проверить свои выводы. Нужны были дальнейшие исследования на Гиссарлыке, чтобы подвести достаточный теоретический базис под теорию «Гиссарлык-Илион».
История с Ибрагим-пашой заставила Шлимана обратиться к Микенам, чтобы не терять напрасно времени. Но то, что вскрыли лопаты рабочих на микенском акрополе, было настолько грандиозно, что поглотило Шлимана целиком. Именно здесь, в Греции, таился ключ к троянским загадкам!
Могилы Атридов
Здесь же пришел бы ты в трепет, от страха бы обмер, увидя,
Как меж кратер пировых, меж столами, покрытыми бращном.
Все на полу мы, дымящемся нашею кровью, лежали.
«Одиссея», XI, 418-420.
Смутна, но величественна была слава этого города. Гомер называет Микены «многолюдными» и «златообильными». Царь Микен – Агамемнон – во время Троянской войны был предводителем всего ахейского войска, своеобразным старшиной греческих царей. С именем Микен связан ряд значительнейших, основных древнегреческих мифов. Вслед за Гомером многие греческие писатели брали сюжетом своих произведений предание о коварстве жены Агамемнона – Клитемнестры – и о трагической судьбе его сына Ореста, отомстившего за отца, но ставшего потом сумасшедшим.
В середине V века до нашей эры микенский акрополь был взят аргосцами, строения его были разрушены. По дошедшим до нас свидетельствам, никто с тех пор на акрополе не селился. Лишь циклопические крепостные стены, наполовину вросшие в землю, высятся над каменистыми склонами горы. Ниже акрополя, в долине, находились так называемые толосы – подземные сооружения, сверху напоминающие курганы. Они были частью засыпаны, частью испорчены мародерами-кладоискателями. Крупнейший из этих толосов с чьей-то легкой руки издавна считался «сокровищницей Атрея» (Атрей – легендарный микенский царь, отец Агамемнона и Менелая).
Шлиман хорошо запомнил урок «малой Трои». Если Троя гомеровской эпохи была лишь небольшим укреплением, то и Микены не могли быть многим больше. В таком случае описанные Павсанием могилы действительно должны найтись внутри стен акрополя, которые в те времена были границей города. Высказанная десять лет назад догадка как будто подтверждалась теоретически, нужно было лишь практически доказать ее правильность.
Шлиман предпринял еще одну разведку. В конце июля 1876 года он с женой и с тремя афинскими профессорами поехал в описанный Гомером город Тиринф, нынешний Палеокастр. И здесь на скалистой горе был акрополь, обнесенный циклопическими стенами. Наняв полсотни рабочих, Шлиман заставил их выкопать глубокую и широкую яму на вершине акрополя и семнадцать разведочных шахт в нижнем городе. Вскрылись остатки новых, также циклопических, стен, сложенный из гигантских камней водопровод, и чем дальше от акрополя, тем ничтожней и «моложе» были находки. Теперь Шлиман уже был убежден, что гомеровские дворцы на самом деле являлись небольшими крепостцами.
