Григорий Сивков - Готовность номер один
С Женей Прохоровым мы подружились, а сошлись довольно близко уже в Куйбышеве, куда нам привелось несколько позже снова ехать за самолетами.
Погода у нас стояла нелетная. Серые лохматые облака закрывали горы. Небо очищалось лишь иногда ночью, когда мы не летали. За это время успели сходить даже в театр.
Как-то в конце очередного "дня ожидания погоды" кричит дежурный по полку:
- Кто в театр, выходи к машине!
Вышли мы с ребятами на крик, сели в полуторку и поехали с аэродрома в город.
Билеты в кассе нам оставили заранее. Вошли гурьбой в фойе. Люди смотрят на нас с подчеркнутым вниманием. Мы в комбинезонах, унтах, будто с Северного полюса приехали. Хотя и была война, но люди в театр пришли прилично одетыми. Мы невольно сбились в кучу, прижались в уголке. Стоим. Женька Прохоров, как всегда, рассказывает какую-то смешную историю, а потом берет театральную программку и говорит:
- Вот так, дорогие товарищи, прибыл, значит солдат с фронта, чтобы посмотреть "Фронт"...
Ребята оживленно смеются.
В тот вечер посмотрели мы пьесу А. Корнейчука "Фронт". Очень она нам всем понравилась. Мы были буквально взбудоражены этой злободневной и острой пьесой. На обратном пути и дома перед сном бурно обсуждали ее, споря между собой и даже с автором. А в целом пьесу приняли: "Молодец, Корнейчук!" И уснули до предрассветного подъема и очередного выезда на аэродром.
Проклятая погода! Сидим и никак не можем вырваться на равнину. Правда, эскадрилье майора Панина все же удалось перелететь через Терский хребет. Наши товарищи ведут успешные боевые действия. А мы каждый день, спозаранку уезжая на аэродром, надеемся последовать их примеру. И каждый вечер снова возвращаемся на полуторке домой, даже не расчехлив самолеты.
В эти ненастные дни узнали мы фронтовую песенку композитора Табачникова "Давай закурим". Она сразу покорила нас своей искренностью и душевностью, мечтой о тех днях, когда наша Родина снова будет полностью освобождена от фашистской нечисти.
Как только мы усаживались в грузовик и машина трогалась с места, обязательно кто-нибудь запевал:
Дует теплый ветер, развезло дороги,
И на Южном фронте оттепель опять...
Особенно проникновенно с глубокой верой а правдивость и обязательность этих вещей слов мы подхватывали напев:
Снова нас Одесса встретит как хозяев.
Звезды Черноморья будут нам сиять...
А до Одессы, Каховки и до города Николаева было еще так далеко... Но тем сильнее звучала эта песня призывом бить врага беспощадно, скорее освобождать родную землю от ненавистных захватчиков.
В канун нового, 1943 года полк получил еще восемнадцать двухместных машин. А 3 января началось наступление наших войск на Северном Кавказе!
Неделю спустя, с установлением летной погоды, мы были уже в освобожденном Моздоке.
Сегодня мы рано ушли с аэродрома. Боевой задачи полку пока нет. Гвардии майор Зуб приказал летчикам отдыхать, набираться сил к новым боям.
Медленно идем по городу. Видны следы недавних боев. Особенно много разрушений вблизи железнодорожной станции.
Однополчанин Иван Лупов вспоминает об этих днях: "Немецко-фашистские войска недолго продержались в Моздоке. Но свирепствовали они, как лютые звери. Перед самым уходом из города зверски расстреляли группу детей, женщин и стариков. Мы хоронили невинные жертвы. А когда возвратились с кладбища, капитан Лещинер сказал:
- Фашистские палачи умертвили наших людей только за то, что они были советскими людьми.
Ребята поклялись тогда жестоко отомстить врагу. И слово свое сдержали в очередных боевых вылетах на вражеские позиции".
Наутро следующего дня, едва мы появились на аэродроме, - боевое задание.
- Парой двухместных самолетов разведать автоколонну противника на участке дороги от станции Прохладное до Георгиевска и с бреющего полета точно установить, где находятся наши войска и где противник.
Командир полка назначил меня ведущим пары. Ведомый - Володя Ильин. Вместо воздушного стрелка со мной летит опытный штурман Тима Гуржий. Он еще на самолете СУ-2 был известен в полку как снайпер бомбометания. На его счету более полутора сотен боевых вылетов и не менее полсотни - ведущим группы.
- Тима, - спрашиваю я, - сможем мы отличить наши войска от немцев?
- Сможем, - без тени сомнения, слегка улыбаясь, отвечает он.
- Как, по каким признакам? - обращаюсь я уже и к Тиме и к стоящему рядом Володе Ильину.
- У наших шинели серые, а у немцев зеленые, - говорит Володя Ильин.
Тима Гуржий добавляет:
- Наш Ил-2 теперь уже хорошо знают и наши войска и немцы. Увидев нас, наши обычно стоят во весь рост и машут руками или шапками. А немцы разбегаются, как овцы, и прячутся, куда попало.
- Начнут стрелять по нам, все сомнения исчезнут, - единодушно заключаем мы разговор и расходимся по самолетам.
Руководствуясь этими признаками, мы действительно довольно легко установили точное местонахождение противника. Затем прошли немного на запад, за линию фронта. Севернее Георгиевска обнаружили большую колонну автомашин противника.
- Поохотимся?! - кричит мне Тима.
- Можно, отвечаю ему, делаю разворот, и наша пара устремляется в атаку.
Почти одновременно вспыхивают два вражеских грузовика. Разворот, еще атака! И снова удачно. Веселая работа. Ни зениток, ни истребителей противника.
Под нами идут навстречу друг другу два бензовоза. Один из них зажигает Володя Ильин. Горящая машина остановилась поперек дороги, и в нее врезается встречный бензовоз. Взрыв, столб огня. Бензовозы горят. А мы снова и снова атакуем автоколонну.
У меня кончились боеприпасы в пушках и пулеметах. Сброшены все восемь РСов. Кажется увлеклись немного...
Патроны есть? - спрашиваю у Тимы Гуржия.
- Немного оставил.
- Идем домой!
Разворот на 90 градусов. Володя Ильин на месте, молодец, парень! И вдруг Тима кричит:
- Гости!
- Какие гости? Где?
- Два "мессера-109", справа вверху, уже заходят!
- Что будем делать Тима? Снарядов - то у меня нет!
- Будем уходить виражем, - отвечает Тима.
Я кричу Ильину:
- Володя, держись плотнее. Не отставай на вираже!
- Понял, понял, - басит он в ответ.
Немцы приближаются, вот-вот откроют огонь. Тима кричит:
- Вираж!
Закладываю глубокий вираж. Ухожу из-под прицела "мессеров". Короткий взгляд назад. Володя держится за мной.
- "Худые" вышли из атаки, докладывает Тима, следя за "мессерами", - и набирают высоту.
Ложимся на курс домой. А немцы снова приближаются и атакуют. И снова в критический момент команда Тимы:
- Вираж!
Так продолжается несколько раз. И всегда мы легко "надуваем" фрицев. Мы привыкли летать на бреющем полете и можем уверенно делать глубокие виражи, едва не касаясь крылом земли. А им привычнее большая высота, на малой им опаснее: одно неверное движение и могут врезаться в землю.
