Андрей Сахаров - Степан Разин
Особое место в классовой борьбе этого времени занимают волнения и восстания работных людей, заводских крестьян. Они носили во многом крестьянский характер, что неудивительно, если помнить о социальном происхождении большинства мастеровых, работных людей. Поэтому весьма часто они стремились уйти в деревню, вернуться к сельским занятиям. Но появляются и другие требования — об увеличении расценок, заработной платы, улучшении условий труда, жизни на заводе.
Приписные желали возвращения к статусу государственных крестьян. Об этом говорят многочисленные челобитные 60-х — начала 70-х годов — приписных Авзяно-Петровского, Каслинского, Кыштымского, Ижевского и других заводов. Но другие выдвигали профессиональные требования, характерные для наемных работников (повышение расценок, снижение норм выработки, продолжительности рабочего дня, ликвидация или уменьшение штрафов, отмена побоев, истязаний, улучшение качества сырья и др.). Правда, они существенно не отличались по своему сознанию от крестьян, работавших на тех же заводах, но все же считать их выступления чисто крестьянскими было бы неправильно. В ряде случаев (например, восстания работных людей Московского суконного двора) эти выступления исходят от людей, порвавших связи с сельским хозяйством или ремеслом, полностью или почти полностью пауперизованных, выдвигающих профессиональные требования наемных рабочих.
В начале 50-х годов волнения происходят на ряде демидовских заводов по Оке-реке в Ромодановской волости и полотняной мануфактуре А. Гончаровой, расположенной неподалеку. Восставших, которых поддерживали окрестные крестьяне, горожане Калуги (посадские люди, купцы, духовенство), пытались сломить вооруженной силой. Четыре роты Рижского драгунского полка, присланные для усмирения демидовских крестьян Ромодановской волости, последние встретили с оружием в руках. Разгорелся настоящий бой — с обеих сторон на поле сражения остались лежать десятки убитых и более двухсот раненых; в плен к крестьянам попал командир полка полковник П. Олиц. Восставшие захватили 210 ружей, 20 пистолетов, 180 шпаг. Правительственные войска в конце концов разбили и рассеяли восставших. Гончаровские крестьяне захватили в местном амбаре ружья, пять небольших пушек, взяли в осаду барский двор, где заперлась воинская команда.
Эти волнения перебрасываются в соседние села и деревни, населенные крепостными крестьянами, работными людьми, мастеровыми. Их участники выделяют из своей среды энергичных организаторов, авторов челобитных, обращенных к властям. Работные люди поддерживают связи между собой, с окрестными крестьянами, «разбойническими партиями». Их выступления энергичнее и активнее крестьянских. Характерно, что воевода Хвощинский и секретарь Неронов, присланные на гончаровскую мануфактуру в 1752 году, так писали о ее работных людях: «Оные люди против крестьян со многим преимуществом к дракам весьма склонны».
Долго и упорно боролись мастеровые и работные люди Липецкого, Козминского и Боренского заводов. Они отказались считаться крепостными Репнина и считали себя однодворцами, внося соответствующую подушную подать в казну. В ответ на присылку из Воронежа (октябрь 1761 г.) воинской команды и попытку подвергнуть экзекуции Г. Куприянова и 18 других работников они освободили всех их, «били немилостиво и смертно» Егорова — поверенного Репнина. Остановили работы, вместо заводской конторы, которую называли «хлевом и воровской избой», создали «станичную избу» во главе с Куприяновым, и она стала их органом управления на заводах (сбор средств, наказание изменников, выдача отпускных писем и др.). Их поверенные подают одну за другой челобитные в Сенат, императрице. Но это не помогало. Волнения продолжались. В 1766 году десять человек, в том числе Куприянова, наказали и сослали в Нерчинск. Но рабочие не сдавались, держались стойко и сплоченно. К тому же выявились страшные злоупотребления заводчика, и в 1769 году заводы были переданы в казну. Работные люди, таким образом, добились своего.
В 60-х — начале 70-х годов восстания поднимают работные люди и приписные крестьяне Суздальского уезда, на олонецких заводах (Кижское восстание с его «всенародными собраниями» и «суёмами» — сходами, исполнявшими функции управления, подачей челобитных, смещением с «мирских» постов богатых крестьян-подрядчиков, выступлениями энергичного руководителя Клима Соболева на сходах в разных погостах и селениях, изгнанием воинских команд; началось оно в 1769 году и закончилось в июле 1771 года, когда было подавлено с помощью картечного огня), в Москве и Петербурге, Приуралье и Прикамье, на Урале и в Западной Сибири, на Нижней Волге.
На Ижевском и Боткинских заводах Шувалова в 1761—1762 годах волновались приписные крестьяне, всего 1852 души м. н. из 13 деревень (Сарсассы, Сенекессы, Акташ, Маврино и др.). Они в челобитных, направленных в Казань, просили разрешения по-прежнему вносить подать деньгами, а не отрабатывать ее на заводе. Не слушали увещания властей, оказывали вооруженное сопротивление командам. Расправы карателей делали свое дело, но восставшие снова и снова отказывались от работы на заводах, спасались бегством.
На Каслинском, Нижне— и Верхне-Кыштымских заводах Н. Демидова приписных крестьян, и так отрабатывавших по два-три подушных оклада, причем в пять-восемь раз больше за каждый, чем полагалось, вконец разоренных (они «домишки свои покинули впусте»), отправили весной 1760 года на строительство нового Азям-Уфимского завода. Крестьяне Масленского острога и Барневской слободы, под Шадринском, отказались. К ним присылали летом и осенью небольшие воинские команды, но те успеха не добились. «Мы готовы все помереть, а на заводы не пойдем», — отвечали они тем, кто их уговаривал. Вооруженные ружьями, кольями, дубинами, бердышами и луками, крестьяне (а их насчитывалось до 900 человек) готовились к отпору, делали смотры, ученья, организовали караульную службу, посылали грамоты властям. Они тоже создали свой орган управления — мирскую избу.
Власти сосредоточили в окрестных селах и деревнях внушительные силы — более одной тысячи солдат, драгун, казаков. Штурм двора мирской избы, где засели восставшие, огонь из ружей и пушек, ручные гранаты заставили их бежать. Начались репрессии. Но крестьяне, сломленные, но непобежденные, продолжали бороться в 1764—1765 годах. Среди них ходили слухи о Петре III — тот якобы остался жив, приезжает тайно в Троицкую крепость, чтобы узнать об обидах, которые чинят местным жителям.
В 1762—1763 годах прекратили трудиться на хозяина работные люди, мастеровые и приписные крестьяне демидовских Нижне-Тагильского и Невьянского заводов. Избрали «по своему своеволию» мирскую избу, «которой до сего не было», старостой — Маркела Молева, «мирским пищиком» — токаря по меди Романа Олонцова. Мирская изба вела переговоры с заводским начальством, защищала работных людей, наказывала прежних выборных, предателей, «несогласных». Работные люди проводили «всегдашние», то есть постоянные, совещания, собрания, обсуждавшие их нужды и требования. Их стойкость и спокойная уверенность привели к тому, что часть их требований П. Демидов, владелец заводов, и начальник команды А.А, Вяземский удовлетворили (оплатили труд мастеровых, часть работных признали не крепостными людьми хозяина, а государственными крестьянами).
