Анджелина Джоли - Мои путевые записи
У больной девочки зудящая сыпь. У нее большие карие глаза, которыми она смотрит на меня не отрываясь. Мать ребенка поставила ее на ноги и показала мне нарывы на ее спине — это от жары.
Они рассказали мне о шестилетней девочке, которую изнасиловали, задушили и спрятали в туалете. Ее мать не хотела рассказывать полиции — боялась неприятностей. Я спросила у женщины, есть ли что-то, что она хочет сказать Америке.
«Мы хотим мира в Афганистане».
Другая женщина сказала мне, что ее муж умер от теплового удара. Она говорила со мной очень решительно, глядя мне в лицо. Мне перевели ее слова. «Что бы вы сделали, если бы это случилось с вами? Что бы вы сделали? Наша жизнь кончена. Она ушла. У наших детей нет будущего, но у них должно быть будущее».
Услышав это, я не смогла удержать слез. Затем она попросила меня: «Пожалуйста, помните нас и наши семьи».
Я иду в группу молодых девушек. Четыре девушки вручают мне украшенный бисером значок, ленточку для волос и вышитое изделие. Это традиционный обычай приветствовать гостей. Это культура Афганистана.
Как и во всех других лагерях, здесь очень жарко. Здесь нет электричества и охрана лагеря не очень хорошая.
Девушки не получают какого-то профессионального обучения — только основные навыки, которым они потом обучают друг друга.
Но они хотят учиться. Они очень хотят больше учиться, но в основном они просто сидят и вышивают, шьют и изготавливают ювелирные украшения (бесплатно). Они хотят получить работу, чтобы купить больше еды для своих семей. Они хотят работать, чтобы чувствовать, что они делают что-то полезное, чтобы изменить жизнь к лучшему.
Но прежде программ по обеспечению жилья, раздачи еды, профессионального обучения и заботы о детях необходимо обеспечить личную безопасность беженцев. УВКБ ООН предоставляет ту защиту, в которой они нуждаются. Необходимо увеличить финансирование и уровень осведомленности мирового сообщества.
3 часа дня
Мы зарегистрировались в местной гостинице. Мистер Ахмад, мой охранник, настоял на том, чтобы войти в комнату первым и проверить ее. Он осмотрел все вокруг и выглянул из окна. «Все в порядке».
Мистер Ахмад сопровождает меня с момента моего приезда. Он сохраняет почтительную дистанцию, за исключением тех случаев, когда необходима защита. Я не вижу или не понимаю, что он замечает, когда осматривает местность, в которой мы находимся. Вчера в самом центре рынка он внезапно оттолкнул меня назад к машине. Я никогда не спрашиваю, почему. Я не задаю ему вопросов. Я знаю, что здесь есть много того, чего я не понимаю. И как человек со стороны, я многого не вижу.
«Если кто-нибудь постучит в вашу дверь, не отвечайте. Позвоните мне. Я в комнате напротив».
У нас был обед с местными сотрудниками УВКБ ООН. Человек в форме и с пистолетом открыл дверь. Прежде чем войти в комнату, все сняли обувь. Мы сидели на подушках.
Несмотря на маленький кондиционер и дополнительный вентилятор, было очень жарко. Мне сказали, что это не самый жаркий день. Подчас мне казалось, что я умру от жары. Теперь я могу понять, когда говорят, что люди умирают от жары.
Зимой в пластиковых палатках многие, особенно дети, ночью замерзают до смерти. А в жаркие дни эти палатки превращаются в духовки. Это так ужасно, не могу думать об этом.
Среда, 22 августа
Сегодня утром я проснулась в 6.30 утра.
Первая остановка в офисе УВКБ ООН в городе Пешавар для краткой пресс-конференции, в ходе которой я узнала, что две трети беженцев живут здесь уже двадцать лет, для одного из наиболее больших лагерей в этом районе срок 30 июня был установлен крайней датой для выселения.
После переговоров между УВКБ ООН и правительством Пакистана дата выселения была перенесена на 30 сентября. Они предоставляли приют миллионам беженцем в течение двадцати лет, а теперь хотят выгнать их за пределы своих границ, на мины Талибана.
Дается время для отбора, чтобы попытаться спасти как можно больше беженцев от депортации и найти для них места.
УВКБ ООН просил отсрочку для того, чтобы спасти как можно больше беженцев от депортации и найти альтернативные варианты размещения.
На столе я заметила пачки бланков с черно-белыми фотографиями, как для паспорта.
Рой Херманн провел меня в другие комнаты. Еще очень рано, но все кажутся очень занятыми, и я не хочу отнимать у них время.
Мы должны были лететь в Кветту в 4 часа дня, но нам сказали, что все зависит от погоды. Если будет дождь, то мы вряд ли полетим.
Офис достаточно скромный, комнаты наполнены папками и книгами. Есть вентиляторы, но все равно очень жарко. В день поступает около ста заявлений, но только четыре или пять из них могут быть рассмотрены. Необходима помощь. Объемы финансирования УВКБ ООН были сокращены.
Центр для беспризорников и нищих женщин
УВКБ ООН может позаботиться только о беженцах, находящихся в лагерях. В городских районах нет никакой правительственной помощи. Благодаря помощи НПО и местных организаций субсидируются городские зоны. УВКБ ООН поддерживает несколько НПО.
Я вижу двадцать детей, сидящих на полу: мальчики и девочки вперемешку. Это неформальная школа.
В другой комнате занимаются дети в языковом классе, они учат дари. Мой переводчик сказал мне: «Они хотят спеть песню, чтобы поприветствовать вас». Эти дети так бедны, но все же они улыбаются и поют. Их лица очень серьезные, сосредоточенные.
У некоторых детей очень серьезные шрамы. Они все скучают по Афганистану и хотят вернуться.
Когда эти дети пришли сюда, они все были истощены, у всех был авитаминоз. Четырнадцатилетние мальчики выглядят намного младше. Они изучают плотницкое дело и электросварку. Но они хотят быть граверами и докторами.
Учитель сказал: «У них большие надежды».
Лагерь Насир Баг
Скоро этих людей заставят покинуть лагерь. УВКБ ООН договорилось о том, что ему предоставят время для того, чтобы выбрать наиболее беззащитных беженцев и взять их под свою опеку.
Беженцы в центре отбора, около ста человек, ждут снаружи. Они знают о ситуации и беспокоятся.
Входя внутрь, я опустила глаза не потому, что я чувствую себя под угрозой или неудобно из-за того, что я женщина, но потому, что я чувствую себя беспомощной, и мне стыдно. Многие женщины хотят, чтобы в консультационной комнате присутствовали только женщины. Они отчаянно хотят быть зарегистрированными вместе со своей группой. Они хотят быть все вместе, если им придется все начать заново в других местах.
