Владимир Беляков - Русский Египет
— Сколько у Вас внуков?
— Несколько, — отвечает доктор Бромберг. Потом долго считает в уме, шевеля губами, и уточняет; — Четырнадцать. — Но видно, что внуки его мало волнуют. Иных, наверно, он никогда и не видел.
В приемную входит пожилая, но моложавая женщина с крашенными под блондинку волосами. Вероятно, в юности она была хороша собой.
— Моя жена, — представляет Бромберг. Разговор продолжаем уже втроем.
— А не ходят ли к Вам русские эмигранты?
— Когда-то ходили, но уже несколько лет не видел ни одного. Они ведь старые уже, жили в русской богадельне в Гелиополисе.
— И что, богадельня существует и сейчас?
— Наверно, — говорит жена. — Это недалеко от кинотеатра «Рокси». Чуть вперед по улице — и справа. Она так и называется — «Русская богадельня».
— А Олег Волков бывал у Вас?
— Да, конечно! Это очень образованный человек! Вот он и есть председатель русского землячества.
— Боюсь, что Волкова уже нет в живых. Во всяком случае, в Гелиополисе распродается его библиотека.
— Вот как? — Помолчали.
— Кто же может рассказать мне о русских эмигрантах?
— Мадам Рабаб, — уверенно говорит жена Бромберга. — Она отвечает за русских в представительстве Комитета ООН по делам беженцев в Гарден-сити.
— У нас же нет паспортов, — добавляет доктор. — Только «лессе-пассе», удостоверения личности. Каждые десять лет продлеваем вид на жительство. Правда, без всяких проблем. Знаете, я считаю себя египтянином, хотя и не являюсь гражданином этой страны.
Я прощаюсь с супругами Бромберг.
— Вам надо бы заняться протезированием, — говорит на дорогу доктор. — Приходите как-нибудь ко мне, с Вас, русского, я возьму недорого.
Я обещаю, хотя и знаю заранее, что по стоматологическим делам никогда не приду в эту клинику. Мне симпатичен доктор Бромберг, но обшарпанный вид его квартиры не внушает мне доверия.
Через несколько дней вновь отправляюсь в Гелиополис. За кинотеатром «Рокси» расспрашиваю привратников о «Русской богадельне». Мне показывают какой-то дом престарелых, однако никто из его обитателей ничего не слышал ни о каких русских. Но мадам Рабаб, она-то должна знать!
Теперь мой путь — в Гарден-сити. Эта когда-то тихая аристократическая окраина Каира, примыкающая к Нилу, оказалась сегодня почти в центре города. Разыскиваю дом номер 8 по улице Дар аш-шифа, где находится представительство Комитета ООН по делам беженцев. Но мне не везет. Мадам Рабаб нет на месте, уехала по делам. Приезжаю через неделю — опять неудача: заболела. И лишь в третий приезд застаю ее.
Немолодая египтянка принимает меня любезно, но суховато.
— Русских эмигрантов в Египте больше нет, — говорит она. — Клуб продали в 1981 году. «Русская богадельня», она была в Гелиополисе, в доме номер 12 по улице Абу-Симбел, опустела и передана вместе с церковью грекам. Недавно в Каире умер последний из эмигрантов — Олег Волков…
Мне лишь остается поблагодарить мадам Рабаб за былую заботу о соотечественниках.
Глава 12
«На чужбине»
Свет луны и звезд мерцанье.
Стройных пальм ряды.
Ночи дивное дыханье —
Рощи и сады.
Тишина во всей природе —
Мил, прекрасен свет.
И не верится невзгоде
И в возможность бед…
Но печаль и испытанья
Всюду в этот час.
И напрасны упованья —
Не утешить нас.
Долго будем, знать волненья
Мы в груди своей
И болеть из сожаленья
За судьбу людей…
Тяжело в цепях недуга
Жить в чужом краю:
Без участья брата, друга
Строить жизнь свою…
Тяжело… А в небе ясном
Тот же яркий свет,
И вокруг все так прекрасно,
Будто скорби нет.
Нехитрое по форме, но очень искреннее, это стихотворение написано русским эмигрантом Г. З. Денисовым в лагере беженцев Сиди Бишр в ноябре 1921 года. Напечатано оно было в январском номере журнала «На чужбине» за 1922 год, издававшегося в Сиди Бишре. Номер этот попал ко мне совершенно случайно, в Александрии. Не удивлюсь, если это вообще единственный сохранившийся экземпляр данного номера. Ибо, скажем, первые шесть номеров «На чужбине» вышли общим тиражом всего в 718 экземпляров.
Напечатан журнал на машинке через один интервал и размножен на гектографе. Работа, конечно, кустарная, да что было делать? Русские шрифты в александрийских типографиях отсутствовали. Да и дорого издавать «по-настоящему». А издавать надо было. Журнал объединил вокруг себя соотечественников, он поддерживал их, давал ощущение связи с родной культурой, да и полезную информацию о Египте, которую не все могли почерпнуть из местных изданий хотя бы по причине языкового барьера. Но мне интереснее других показались те из 48 страниц журнала, где рассказывается о жизни русских эмигрантов в Египте. Хочу и тебя, дорогой читатель, познакомить с некоторыми материалами на эту тему. Начнем со статьи «Александрийские сигаретчики».
«Русские работники в г. Александрии разделяются на несколько категорий по роду своего труда. Это сигаретчики, шоферы и механики, трамвайные служащие (кондуктора, контролеры и вагоновожатые), рабочие на разных фабриках, квалифицированные мастера в различных предприятиях и небольшое количество служащих в конторах, разных бюро, мастерских и т. п. В общем, как правило, надо считать, что все эти занятия низкого порядка, и редко кто получает лучше оплачиваемые и более почетные должности, как то преподаватели или просто надзиратели в лицеях, техники, инженеры, чиновники какого-либо учреждения, банка и т. п.
Мы не можем в настоящем кратком очерке коснуться вопроса о быте беженцев во всей его широте. Здесь нам хочется лишь охарактеризовать один из наиболее тяжелых видов труда — труд сигаретчиков.
С самого раннего утра по позднего вечера мы можем встретить на улицах Александрии типичные русские фигуры, в русских косоворотках, английских френчах, военных тужурках, а иногда и в крайне неопределенного рода одежде, с лотками сигарет на плечах. Это русские сигаретчики, конкурирующие с арабами в борьбе за полуголодное существование. Нередко на плечах этих усталых людей вы можете увидеть погоны известных добровольческих полков.
Вот мелькнула на фоне магазинов пестрая поношенная фуражка б. корниловца. Там торопливо бегает из кафе в кафе сохранивший силы новоявленный торговец. Здесь, возле биржи, в ожидании покупателей уныло сидит инвалид с поврежденной рукой. А мимо идет другая жизнь: несутся автомобили, проходят изящные женщины, важно всходят по ступеням лестницы биржевые тузы.
