Виктор Троегубов - Жизнь в «Крематории» и вокруг него
Вообще-то, к московским командам в тех краях относятся скептически, и есть отчего. Уж слишком велик попсово-коммерческий отряд всевозможных ВИА (не только по форме, но и по сути), расквартированных в столице. А если что посерьезней, так и не найдешь сразу. К тому же питерскими музыкантами этот регион разрабатывается уже давно, и вкус слушателю привит соответственный, а он московскому музону в каком-то смысле перпендикулярен. Так что даже объявление нашего выступления на первом концерте (в Северодвинске) содержало в себе легкий укоризненный укол: «… группа из Москвы…». Но первые такты музыки расставили все по местам. Публика сразу приняла предложенные «Крематорием» правила игры и … Дальше, дабы не показаться нескромным, цитата из четвертого номера северодвинского «Кайфа»: «…Никто из двух тысяч, оказавшихся в семисотместном зале, не упал в обморок и не заплакал. Но, когда отзвучало «…Дом вечного сна…» (слова из песни «Крематорий») - зал был ни жив ни мертв. Зал не помнил себя и ликовал беспредельно… «Крематорий» на соловецких концертах спас в глазах аборигенов Русского Севера давно пошатнувшееся имя первопрестольной. Крематорцы вернули Москве доброе имя, а въехавший зал, раскачиваясь, плыл, не желая остановок».
Эти концерты оказались очень интересными, я бы сказал – слишком интересными, даже чуть перегруженными. Открывались представления «Трилистником», и Дюша Романов (акустическая гитара, вокал) вместе с Михаилом «Фаном» Васильевым (бас-гитара), Петром Трощенковым (ударные) и Сергеем Щураковым (аккордеон) сразу захватывали власть над залом (мне показалось – чуть больше над дамской его частью). Митьковско-экс-аквариумовский шашлык из нанизанных на стальной барабанный шампур очень добротных «почти-хитов2, проложенных басовыми дольками и обильно сдобренный пикантно-гармоничным (в данном случае термин произошел от скрещивания гармони и гармонии) соусом. Правда, публика чуть «переела». На пару бы кусочков поменьше, и кроме сытости остался бы и тонкий гастрономический вкус. После этого северодвинскими рок-командами (в каждом концерте разными) публике была предоставлена возможность прочистить желудок.
«Крематорий» прошел – как красное игристое вино (см. выше), и после наметившегося опьянения пришла пора попеть. «Разные люди» со своим мелодизмом, усиленным многоголосыми получастушечными распевами (их очень легко сегодня представить, послушав «Чижа и компанию», – состав группы другой, а песни и автор – те же; только сейчас подпеть ему достойно у «…компании» не очень получается, а тогда поющие басист и гитарист делали это просто классно, внося украинскую распевность) разбудили в душе каждого слушателя что-то очень родное, а появление на сцене в последних песнях Саши Чернецкого на костылях… Короче, слеза прошибала зачерствевшие совковые сердца.
«Сезон дождей», изначально требующий самого отточенного саунда, на этом «проблемном» аппарате прозвучал (во всех концертах) лучше всех. Многоминутные полумагнетические инструменталы воспринимались залом на одном дыхании. Это был чуть тревожный сон, навеянный праздником. А пробуждением стали хрустальные колокольчики, в роли которых выступила «Группа Б.Г.». Наверное, у каждого в зале нашлись свои ассоциации, но сейчас та музыка почему-то все время воскрешает во мне неясные воспоминания из забытого детства: я слушаю сказку, а перед глазами качается головка фарфорового болванчика.
Вроде и добавить нечего, лишь небольшой курьез. Предварительная информация о Соловецком рок-форуме дошла до нас искаженной, и мы поехали акустическим составом (без барабанщика и гитариста). Серега Третьяков (наш басист) был абсолютно свободен и решил прокатиться за компанию, и слава богу, что он захватил с собой бас-гитару. Так что выступали мы вчетвером: две акустики + скрипка + бас. А барабанов и электрогитары так не хватало! Ну да ладно. Остались в памяти и эти концерты, и плавание к Соловкам на военном ледоколе «Руслан» (экипаж оттягивался не меньше нашего!), и волшебная красота северной природы, и братство (пусть временное) групп-паломников. Не обошлось и без отвязных алкогольных приколов, которыми так богата гастрольная жизнь, особенно если она сопряжена с плаванием на военном корабле (из гирокомпаса которого выпили весь спирт). Одна история, произошедшая со мной и питерским рок-журналистом Сашей Старцевым, пожалуй, заслуживает отдельного рассказа.
Неформальный досуг в дни северодвинского и архангельского концертов, а также восьмичасовое ночное плавание с употреблением горячительных напитков привели к тому, что на берег мы сходили усталыми и неопохмеленными. Но целительное воздействие этих мест началось с первых же шагов по соловецкой земле – головная боль и утомление отступили. Даже удалось сконцентрироваться для двухчасовой прогулки с экскурсоводом. Но после окончания экскурсии всем одновременно захотелось «продолжения банкета». Однако достать спиртное на Соловках оказалось почти невозможным делом. Если вы помните, то в 1991 году на всей территории нашей страны алкоголь продавался по талонам. А на Соловецких островах правила торговли были еще строже. Так как количество жителей там невелико, то в единственном магазине просто находились списки совершеннолетних жителей, каждый из которых имел возможность купить пол-литровую бутылку питьевого спирта ежемесячно. «Видит око, да зуб неймет» – именно эта пословица лучше всего отражает состояние, в котором мы находились в тот момент, беспомощно взирая на прилавок. «Вот если бы нам разрешили купить бутылочку», – прошептал мне на ухо Старцев. Решение пришло именно в этот момент, и я задал продавщице странный вопрос: «Извините, мы сегодня выступаем в монастыре. Как нам приобрести необходимую для настройки аппаратуры бутылку спирта?». Ничего не ответив, она подошла к висевшему на стене телефону, несколько раз крутанула диск и, выдержав паузу, что-то невнятно сказала в трубку. Пару минут спустя она уже объясняла нам, как пройти в контору местной администрации. За столом в нужной нам комнате сидел плешивый бородач с умными глазами сельского интеллигента. Еще двое аборигенов, попроще лицом и одеждой, сидели на стульях у окна. Наш стук в дверь, видимо, прервал общение, и три пары глаз с любопытством уставились на нас с Сашей. В этот момент наша идея вдруг стала казаться идиотской авантюрой, но отступать было некуда, и я повторил формулировку, которая так магически подействовала на продавщицу. «Пишите заявление», – сказал бородач, протягивая лист бумаги и ручку. Ситуация становилась победной, и я моментально сочинил стебово-бюрократический документ следующего содержания:
