Петер Нойман - Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945
Население Львова тоже не избежало бойни. Видимо, наше наступление дезорганизовало красных и привело их в замешательство. Они спасались пешком, в телегах и в кузовах грузовиков, в хаотическом состоянии, стреляя, как безумные, во все, что было на виду.
Они не прекращали стрелять из двигавшихся грузовиков, целясь в мелькавшие по пути дома.
Именно политические комиссары приказали красным расстрелять заключенных – мужчин и женщин. Их арестовали в последние несколько недель под весьма смехотворными предлогами – систематические опоздания на работу, случайные ошибки на производстве, которые расценивались как саботаж, или же невыполнение норм сельхоззаготовок.
Зловоние на улицах неописуемо. Армейских кремационных грузовиков вскоре оказалось недостаточно, и за городом выстроили огромные поленницы дров для сжигания трупов.
Перед уборкой тел многие горожане пытались опознать останки друзей или родственников. С носовыми платочками, прижатыми ко рту, они копались среди мертвых тел, переворачивали тела, с которых поднимались рои мух. (По данным украинских историков, в застенках НКВД во Львове было расстреляно около 2,5 тыс. чел. Однако немцы позже уничтожили здесь 140 тыс. военнопленных (не только советских), а из 100 тыс. евреев львовского гетто к моменту освобождения города уцелело только 300 чел., прятавшихся в канализации в городе. Об этом автор, естественно, не пишет. – Ред.)
В городе воцарилось безмолвие, прерывавшееся только сигналами наших транспортных средств и громкоговорителями агитационных машин, оглашавших на польском языке срочные объявления для выживших гражданских лиц.
Повидав эти ужасы, я больше не буду чувствовать особые угрызения совести в отношении уничтожения русских, о чем говорил Шольцберг.
Майор Дерне выполнил поручение, и мы поехали в обратном направлении. У него французский 50-сильный «Ситроен», который несется как ветер. Мы вернулись в Дубно через два часа, несмотря на скверное состояние дорог.
10 июля. По пыльным дорогам Украины катятся гусеницы танков танковой (до октября 1943 г. называлась моторизованной. – Ред.) дивизии «Викинг».
Переход от Дубно к окрестностям Житомира был относительно легким, если не считать нескольких стычек с очагами сопротивления отдельных красноармейских отрядов или группами партизан. Фактически многие отряды рассеивались, как только мы начинали атаковать их, а сами красноармейцы прятались в соседних селах. Затем, быстро разобравшись по взводам или ротам, они снова нападали на наши линии коммуникаций.
Куда бы мы ни приходили, повсюду видели следы разрушений, вызванные действиями спецподразделений НКВД. И мы встречали те же бесконечные колонны советских пленных из Львовского мешка, шагающих в тыл. Их было более чем 100 тысяч. В дополнение к этому русские бросили здесь почти 2 тыс. танков (из-за технических неисправностей на маршах, в ходе нанесения контрударов здесь было потеряно около половины общего числа машин. Всего на Западной Украине с 22 июня по 6 июля Красная армия потеряла 4381 танк из 4783. – Ред.) и 1500 орудий.
11 июля. Войска буденновской 6-й армии (командующий генерал-лейтенант И.А. Музыченко. – Ред.) блокируют наступление, обороняя лес к юго-востоку от Житомира.
С утра мы стояли на боевом рубеже, ожидая, когда танки завершат свою работу перед нашей атакой.
Тактика танковых частей состоит в следующем. Подходя к позиции противника, танковые батальоны развертываются веером так, чтобы обойти фланги противостоящей стороны и окружить противника. Далее они, действуя как клещи, постепенно снова смыкаются, вынуждая русских, таким образом, отступать в уменьшающуюся зону.
Затем наша пехота атакует образованный таким образом мешок и методично его зачищает…
Оглушительный грохот артиллерии, обрабатывавшей с рассвета позиции русских, прекратился. Нам сообщают, что передовой эшелон штаба передал по радио приказ начать наступление.
Я подаю водителю знак начать движение. Некоторое время назад нас оснастили новыми полугусеничными бронетранспортерами, которые развивают приличную скорость на любой местности. На них установлена 50-миллиметровая пушка, и два артиллериста готовы вести огонь.
Внезапно бронетранспортер останавливается. Мы спрыгиваем.
Впереди, в трехстах метрах от нас, бой в полном разгаре, или скорее мы видим беспорядочную массу людей, среди которых различаем солдат в русских и немецких мундирах. Похоже, что красные собираются здесь удержаться.
Со всех сторон носятся с воем и свистом снаряды и пули.
Некоторые из наших солдат довольно глупо передвигаются в полный рост.
– Ради бога, пригнитесь! Где вы находитесь, по вашему мнению? На учениях?
Перед нами лес и несколько разрушенных изб, откуда ведется сильный огонь из противотанковых ружей. (В июле 1941 г. в Красной армии такого оружия еще не было – ПТР были срочно разработаны и приняты на вооружение в конце августа. – Ред.)
Начинает кричать Шольцберг:
– Рассредоточиться! Цель взвода Ноймана – ближайшие хаты! Другие – в лес! – Он поднимает руку. – Вперед, быстрее!
Полусогнувшись, я бегу впереди своих солдат. Разворачиваю взвод дугой. Мы продвигаемся вперед довольно быстро, без особых затруднений.
Другие боевые группы уже достигли опушки леса. Огнеметы изрыгают длинные красные языки пламени, и сосны загораются, как факелы.
Русские ведут огонь в нашем направлении без остановки.
Вдруг раздается ужасный визг, как при конце света… Страшный грохот. Кажется, что разверзается твердь, будто поддетая гигантской лопатой. Во все стороны разлетаются комья земли.
О боже! Нас обстреливают снарядами калибром по меньшей мере в 400 миллиметров! (Красной армией иногда использовались 305-мм и 356-мм орудия на железнодорожных транспортерах – эти орудия были сделаны еще до революции 1917 г. 305-мм орудия царских линкоров стояли также на некоторых батареях береговой обороны (например, в Севастополе). – Ред.)
Наши это орудия или большевиков?
Откуда они бьют? Десять солдат ранены осколками снаряда, который разрывается рядом с ними.
А батарея, которая, должно быть, скрыта бог знает где, продолжала вести огонь. На мой шлем падала грязь, поднятая ввысь взрывами. Мое лицо почти полностью залеплено землей. Думаю в этот момент, что с удовольствием проглотил бы большую порцию земли, только прекратился бы этот чертов обстрел.
Но нам нужно идти вперед любой ценой и выйти из-под обстрела русских, если не хотим превратиться в удобрение.
В этот раз, без сомнения, такое может случиться. Именно мерзкие красные нас обстреливают. Мы слышим орудийную канонаду в близлежащем лесу.
