Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима
Характерно, что объединившиеся группы избрали уже немолодого человека, который давно предупреждал сенат, что война на поле брани коренным образом отличается от споров в сенате, — Фабия Бородавчатого, Медлителя.
Этого главу Фабиев всю жизнь награждали прозвищами. В детстве, когда он был молчаливым и усердно учился, школьные товарищи прозвали его Ягненочком. Вскоре, ненавидимый одними и обожаемый другими, он стал Кунктатором — Медлителем и, наконец, благодаря своим заслугам, получил у римских историков прозвище Максимус — Великий. Молчаливый Фабий, прежде чем решить проблему, должен был хорошенько обдумать ее без чьего-либо вмешательства. В качестве полководца он вывел свирепых лигурийцев из Цизальпинской Галлии. Он отличался безграничным терпением, немилосердной решительностью и тщательно скрываемым тщеславием.
Остановив на нем свой выбор, сенат потребовал от него укрепить городские стены и защитить мосты. Старый Фабий не стал делать ничего подобного. После того как по его приказу децемвиры изучили Сивиллины книги, чтобы понять причину катастрофы, он объявил, что богам не было сделано достойное жертвоприношение. Чтобы искупить вину, необходимо заложить новые храмы, а Юпитеру принести в жертву 300 быков. Такой ритуальный акт покаяния должен был отвлечь простонародье и вселить в людей надежду, что благосклонность богов может изменить все к лучшему! К тому же Фабий впечатляюще продемонстрировал свою новую власть, появившись верхом на коне в сопровождении двадцати четырех ликторов (их было в два раза больше, чем полагалось), которые несли перед ним атрибуты власти.
Потом Фабий спокойным голосом потребовал от города новых налогов и вербовки на военную службу. И того же самого он потребовал от союзников. Когда он отправился верхом на север, чтобы собрать и привести остатки войска Сервилия, он приказал уцелевшему консулу, чтобы тот распустил своих ликторов, сбросил с себя официальную тогу и приблизился к нему, как обычный смертный, пешком.
Больше того, Фабий, как диктатор, потребовал применить стратегию выжженной земли. Куда бы ни двинулись карфагеняне, урожаи везде должны были быть сожжены, скот угнан, а люди ушли. И почти немедленно до него дошли ужасные вести. Армия Ганнибала все выжигала на своем пути. Во время десятидневного перехода через горы Умбрии карфагеняне все жгли и уничтожали, забирая с собой пленных и убивая все мужское население, которое могло пополнить ряды римской армии. (В этом регионе, верном Риму, Ганнибал впервые применил тактику терроризма.)
Новая волна страха прокатилась по городу. Чтобы ослабить ее, Фабий обратился к лидерам. «Почему вы произносите имя Ганнибала с ужасом? Это всего-навсего один человек, который находится очень далеко от Карфагена. При нем осталось не больше трети из той армии, которую он повел за собой через Альпы. Он должен постоянно думать о хлебе насущном. С каждым днем он становится слабее, в то время как мы набираем силу».
Хотя сказанное Фабием было не совсем правдой, что он, должно быть, прекрасно осознавал, его рассуждения были правильными. Время работало на римлян. И Фабий решил любой ценой выиграть время.
Действия Ганнибала удивляли лидеров сената. Почему этот победоносный карфагенянин направился в сторону от Рима, на восточное побережье, где были бедные земли, где нет гаваней, мало городов, а люди находятся почти вне сферы влияния Рима?
Фабий не стал искать ответы на такие вопросы. Оставив большинство своих опытных военачальников на Тибре, где они должны были готовить новую и более многочисленную армию, он устремился со своим отрядом на восток, чтобы перехватить Ганнибала и следить за его действиями.
Фабий выступает против ГаннибалаВ то лето карфагеняне восстанавливали силы в гористой местности на Адриатике. Жители Пицентина не задумывались о том столкновении, которое происходило на западе, и все они, кроме римских землевладельцев, воспринимали приход карфагенян как некий поворот непредсказуемой судьбы. Преодолев за последние 15 месяцев путь в 1800 миль, карфагеняне были рады отдохнуть в лагере. Лекари выхаживали больных лихорадкой. Ослабевшие лошади были отправлены на пастбища, а паршу, возникшую у них из-за недоедания, лечили втирая в кожу крепкое вино.
Ганнибал занялся восстановлением своей армии. Кустарное обмундирование заменили римским, так же как кольчуги и наколенники. Большую часть трофейного оружия Ганнибал продал греческим купцам. Щиты можно было передать галлам, которые были хорошо знакомы с римским оружием и римской военной тактикой. А испанцы предпочитали свои обоюдоострые мечи прямым, похожим на обрубки, мечам латинян.
Вооружив своих воинов, Ганнибал начал обучать их новой тактике, как делан когда-то с дикими кельтиберами. Он хорошо постиг римскую тактику и больше не нуждался в советах своих опытных военачальников. Конница была оснащена более тяжелым вооружением и разбита на более мобильные отряды по 500 и 150 единиц. Особое внимание Ганнибал уделил неуправляемым нумидийцам, передав их под неусыпное наблюдение Магарбала, а возможно, удалив таким способом Магарбала от крайне важной африканской тяжеловооруженной пехоты.
Еще до окончания обучения Ганнибал не спеша двинулся вдоль побережья, к югу, в Апулию. Появившиеся на горизонте воины Фабия наблюдали за передвижением карфагенян. Они старались держаться на высоких горных кряжах, укрепляясь каждую ночь. Хотя римляне этого нового отряда часто в полном составе совершали вылазки, чтобы отогнать конные дозоры Ганнибала, они не спускались в открытые долины, не навязывали и не принимали боя.
Понаблюдав за ними несколько дней, Ганнибал вдруг сказал:
— Мы выиграли войну. Боевой дух римлян сломлен.
Возможно, как это часто бывает, он сказал это, чтобы воодушевить своих военачальников. Но в тот момент этот карфагенянин мог вкладывать особый смысл в свои слова. Его главной целью было сломить волю и силу римлян перед войной. И он почувствовал изменения в духе отряда, который видел перед собой.
Ганнибал двинулся к югу, на высокую равнину у сходящихся дорог вблизи Лучерии (Лучеры). Его конники пасли лошадей, явно не обращая внимания на неприятеля. Фабий наблюдал за ними с дальнего кряжа. Карфагеняне продолжали опустошать земельные владения римских землевладельцев, не причиняя вреда деревням, достаточно бедным в этой области. Они даже набрали рекрутов среди голодающих охотников и пастухов. Римляне продвигались вдоль кряжей, где не могли быть подвергнуты атаке.
«Финикийцы дразнили своего врага, опустошая поля на его глазах; они быстро шли вперед, а потом устраивали засаду где-нибудь за поворотами дороги».
