Конец российской монархии - Бубнов Александр Дмитриевич
С тех пор никто больше не тревожил наших берегов и нарекания на Черноморский флот прекратились. Установленное вследствие этого полное господство нашего флота на Черном море открывало и обеспечивало широкую возможность осуществления крупных наступательных операций, и в первую очередь Босфорской.
Все это показывает, сколь правильны были оперативные требования, которые Верховное командование предъявляло Черноморскому флоту, и сколь целесообразны были решения о смене адмирала Эбергарда и назначении адмирала Колчака на его место.
Для историка же это может послужить отличным примером влияния личности начальника на успех в войне.
В начале октября 1916 г. от самовозгорания пороха на броненосце «Императрица Мария» взорвались носовые бомбовые погреба. Вспыхнул громадный пожар, угрожавший взрывом всех остальных погребов.
Несмотря на страшную опасность, адмирал Колчак немедленно отправился на броненосец и лично руководил тушением огня, но все принятые меры оказались тщетными и броненосец затонул. Адмирал Колчак последним покинул гибнущий корабль.
Хотя гибель «Императрицы Марии» существенно не изменила благоприятное для нас положение на Черном море, тем более что вскоре после этого вступил в строй броненосец того же типа «Император Александр III», все же гибель «Императрицы Марии» глубоко потрясла Колчака. Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой, и потому приписывал своему недосмотру гибель этого броненосца, хотя на самом деле ни малейшей вины его тут не было. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил. Окружающие начали бояться за его рассудок. Об этом начальник его штаба немедленно сообщил по прямому проводу нам в Ставку.
Узнав об этом, государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование.
Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе.
Хотя я и был по прежним нашим отношениям довольно близок к Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение. Однако переданные мною милостивые слова государя возымели на него чрезвычайно благотворное действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем все вошло в свою колею и командование флотом пошло своим нормальным ходом.
Тотчас же по вступлении адмирала Колчака в командование Черноморским флотом начали под его руководством энергично и спешно готовиться к Босфорской операции, горячим сторонником которой был он сам и чины его штаба, чего нельзя сказать о его предшественнике и сотрудниках последнего. Операцию предполагалось предпринять до начала осенних непогод, т. е. не позднее конца сентября 1916 г.
В оперативном отделении штаба под руководством Смирнова и в согласии с Морским штабом Верховного главнокомандующего разработали детальные планы операции и составили подробные инструкции для производства десанта.
Был сформирован большой тралящий караван и разработаны весьма искусные методы ночного траления, дабы иметь возможность, не привлекая внимания турок, проделать ночью, перед началом операции, широкие проходы в наших минных заграждениях у Босфора. Эти методы, проверенные ночным тралением наших заграждений перед Варной, дали блестящие результаты.
Одновременно с этим производилась усиленная разведка побережья, прилегающего к Босфору, и самого Босфорского укрепленного района путем высадки по ночам с миноносцев агентов разведывательного отделения штаба флота, тщательного обследования и фотографирования через перископ подходивших вплотную к берегам Босфора наших подводных лодок и усиления разведывательной работы нашего агентурного центра в Бухаресте.
Транспортная флотилия, окончившая свое формирование еще весной этого года, пополнила запасы и могла в любой момент приступить к перевозке и высадке десантного отряда.
Одним словом, в Черном море все было готово к проведению операции. Ожидали лишь повеления государя.
РОССИЯ И ПРОЛИВЫ
Благосостояние и безопасность всякого государства зависят от решения известных внешнеполитических задач, которые имеют в его историческом развитии решающее значение, а потому и называются «жизненными». Они составляют неизменную основу государственной политики всякого государства, и любое правительство неуклонно стремится разрешить их в возможно полной степени.
Такими задачами являются, например, для Англии владычество на морях, для Франции — так называемые естественные границы (Рейн, Альпы, Пиренеи), для Италии и Японии — экспансия из-за избытка народонаселения и т. д.
Для России же государственной задачей первостепенной важности является обеспечение ее морских сообщений с бассейном Средиземного моря через турецкие проливы, т. е., кратко говоря, так называемый «вопрос о проливах».
Так как не только большинство образованных иностранцев, но и значительная часть русской интеллигенции не отдает себе ясного отчета в степени важности для России этого вопроса, небесполезно будет в интересах полного понимания дальнейшего изложения настоящих воспоминаний привести здесь краткие сведения о том, как этот вопрос появился в русской внешней политике и какое место он в ней занимал в течение исторического развития России в период от Петра Великого до Первой мировой войны.
В России XVII — начала XVIII вв. один только Петр I ясно сознавал то громадное значение, которое имеют для развития государства морские пути сообщения. Проникнутый этим сознанием, он решительно направил все усилия России к обеспечению возможности широкого пользования морскими путями сообщения и положил эту проблему в основу русской внешней политики.
Систематическая и упорная работа Петра I в этой области дала блестящие результаты: он лично заложил прочные основы русского владычества на Балтийском море и приступил к решению второй части этой проблемы на Юге, положив взятием Азова первый камень того фундамента, на котором, по его заветам, должно было быть впоследствии воздвигнуто здание русского владычества и на Черном море. Уже при нем первый русский корабль прошел через Босфор в бассейн Средиземного моря — тысячелетнюю колыбель благосостояния и культуры европейских народов.
Направив Россию на путь ее грядущей славы и величия, Петр почил. Но его гений озарял собой еще целое столетие, и наследники русского императора, следуя его заветам, продолжали упорную работу на предначертанном им пути. В конце XVIII в. Екатерина Великая окончательно утвердила господство России на Балтийском море и завоеванием Крыма положила прочное основание владычеству России на Черном море.
В течение всего XVIII в. занимаясь последовательно решением морской проблемы, справедливо считая ее одной из главных в судьбе государства, Россия к концу столетия достигла ощутимых результатов: за какие-нибудь сто лет она обратилась из полукультурной и слабой страны в мощную и великую империю. И этим сказочным превращением она главным образом была обязана тому, что наследники Петра, энергично следуя по предначертанному им пути, выводили Россию на широкий простор морских сообщений.
XIX век принял в наследство от XVIII русскую морскую проблему окончательно решенной на Балтийском море и на прочном пути к ее разрешению на Черном море. Оставалось лишь завершить начатое Петром I и продолженное Екатериной II дело утверждения русского владычества на Черном море и для этого обеспечить морское сообщение через турецкие проливы с бассейном Средиземного моря. Но ряд огромных мировых политических и социальных потрясений, захвативших собой и Россию в начале XIX в., отвлек ее внимание от морской проблемы и бросил в водоворот европейских дел. Умами руководителей внешней политики России всецело завладели мысли о водворении порядка в Европе после страшных потрясений Французской революции и кровавого периода Наполеоновских войн. Все их усилия направились на то, чтобы оградить Россию от натиска новых идей и социальных вожделений, брошенных в массы Французской революцией.
