Людмила Морозова - Знаменитые женщины Московской Руси. XV—XVI века
К счастью, во время этого единственного путешествия Софьи по северным районам Русского государства никаких неприятных инцидентов не произошло. Сопровождавшие ее лица тщательно охраняли ее саму, детей и боярынь и на всякий случай забирали все продовольствие у жителей тех мест, через которые проходил обоз. Об их разорении даже стало потом известно в Москве{340}.
Поездка Софьи Фоминичны на Белоозеро оставила самые неприятные воспоминания у ряда ее современников. Их негативное отношение к этому событию отразилось потом на страницах летописных произведений{341}.
Правда, в поздней Львовской летописи сообщалось о том, что Иван III сам отправил супругу на Белоозеро вместе с казной. Сопровождать ее он поручил боярам Василию Борисовичу, очевидно, Морозову и Андрею Михайловичу Плещееву вместе с видным дьяком Василием Долматовым{342}.
Согласно этой информации получалось, что у Софьи Фоминичны была важная государственная миссия — вывезти в безопасное место великокняжескую казну. Ее она выполняла по указанию супруга. Но это осталось неизвестным для многих ее современникам, поэтому они и осудили царевну за бегство на север. Создатель Московского свода даже грозно написал о спутниках великой княгини: «Воздай им, господи, по делом их, и по лукавству начинания их, по дело рук их даждь им, господи»{343}.
В летописях нет сведений о том, когда Софья вернулась в Москву. Но по дате рождения ею третьего сына Дмитрия — 6 октября 1481 г. — можно определить, что это произошло приблизительно в середине января. Чтобы дать княжичу подходящее имя, его крестили только 26 октября на память Дмитрия Солунского{344}.
Хотя Софья родила уже троих сыновей, она знала, что ни один из них не станет правителем Русского государства. На престол после отца должен был взойти его старший сын Иван Молодой, родившийся от первой супруги еще в 1458 г. По непонятной причине отец не спешил женить его, хотя традиционным возрастом для брака считалось 16–17 лет.
В дипломатических документах сохранились сведения о том, что в 1475 г. обсуждался проект брака Ивана Молодого с дочерью одного из крымских ханов. Но он не был реализован{345}.
Окончательно вопрос о браке своего наследника Иван III поднял только в 1482 г., когда в Москву прибыл посол венгерского короля Матиаса. Тот, видимо, рассказал об успехах в борьбе с турками молдавского воеводы Стефана, прозванного Великим. Его супругой была русская княжна, дочь киевского князя Олелька Владимировича и тетки Ивана III Анастасии Васильевны. Поэтому их дети были православного вероисповедания.
Отправленный в Венгрию с ответным посольством дьяк Федор Курицын узнал, что у Стефана есть на выданье дочь Елена. Ее-то и выбрали в невесты Ивану Молодому.
Переговоры о браке прошли достаточно быстро, поскольку обе стороны были в нем заинтересованы. В итоге в начале января 1483 г. Елена Стефановна прибыла в Москву, и 12 января уже была сыграна свадьба{346}.
Жениху к этому времени было уже почти 25 лет, что по тем временам считалось довольно солидным возрастом. Можно предположить, что Иван III видел в сыне соперника и не хотел, чтобы тот рано повзрослел и получил на содержание собственные земельные владения.
Софья же продолжала исправно рожать детей и в феврале 1483 г. произвела на свет дочь Евдокию. На фоне свадьбы Ивана Ивановича это событие прошло незаметно, поэтому летописец не указал его число{347}.
В этом же 1483 г. Софье удалось выдать замуж свою племянницу Марию, дочь брата Андрея, за сына верейского князя Михаила Андреевича Василия. Для греческой девушки, не имевшей никакого приданого, это был очень выгодный брак. Ведь ее супруг должен был унаследовать отцовы владения: Верею, Ярославец и Белоозеро. Желая представить племянницу более выгодной невестой, чем она была на самом деле, Софья подарила ей украшения первой супруги Ивана III Марии Борисовны, имевшие значительную ценность.
Этот опрометчивый поступок великой княгини вызвал через некоторое время настоящий скандалу в великокняжеской семье. Сведения о нем, правда, содержатся не во всех летописях. В Московском своде о нем нет данных, но они есть в Уваровской летописи. Об отсутствии у Софьи Фоминичны украшений Марии Тверянки стало известно тогда, когда жена Ивана Молодого Елена Волошанка родила 10 октября этого же 1483 г. сына Дмитрия. Великий князь Иван III захотел одарить сноху украшениями ее давно скончавшейся свекрови. Такой, видимо, была традиция в княжеских семьях. Но в казне великой княгини их не оказалось, «понеже бо много ис-теряла казны великого князя: давала бо брату, иное же давала за своею племянницею в приданое князю Василию Михайловичу Верейскому».
Узнав о пропаже, Иван III потребовал, чтобы Василий Михайлович вернул приданое жены. При этом он даже захотел арестовать верейского князя вместе с супругой, но те были предупреждены об угрозе и бежали к польскому королю. От досады великий князь приказал арестовать всех греческих ювелиров, которые, видимо, по указанию Софьи переделали украшения тверской княгини{348}.
Вполне вероятно, что Софье также пришлось выслушать немало резких слов в свой адрес от мужа. Но наказать ее он не посмел. Ведь его супруга вынуждена была раздаривать украшения, поскольку своих средств для подарков родственникам не имела.
В итоге гнев Ивана III обрушился на ни в чем не повинного престарелого князя Михаила Андреевича Верейского. В декабре 1483 г. тот был вынужден подписать договор с великим князем об отказе от своих владений на Белоозере. Верея и Ярославец оставались за ним только до кончины. С бежавшим сыном Василием ему вообще было запрещено поддерживать какие-либо отношения{349}.
Для Софьи Палеолог данный инцидент стал хорошим уроком. Она поняла, что, даже став великой княгиней, для мужа она осталась бесправной сиротой. Единственной защитой ее могли быть только ум, хитрость и изворотливость.
Можно предположить, что, через некоторое время Иван III извинился перед супругой и убедил ее в том, что репрессии в адрес верейского князя выгодны ее сыновьям. Ведь в будущем они получали шанс стать владельцами и Белоозера, и Вереи с Ярославцем. В докончании (договоре) великого князя с Михаилом Андреевичем прямо писалось: «А вотчину твою после своего живота которому своему сыну дам, и тому моему сыну тое вотчины всее под тобою»{350}.
Изучение духовных грамот сыновей Софьи Фоминичны показывает, что у них не было никаких подарков от матери. В то же время у сыновей великой княгини Марии Ярославны были и подаренные ею земли, и всевозможные ценные вещи. Это наглядно видно при сравнении духовных грамот Андрея Васильевича Вологодского — сына Марии Ярославны, и Дмитрия Ивановича Углицкого — сына Софьи{351}.
