Владимир Шевелев - Н.С. Хрущев
Прежде всего напрашивается вывод: под десятилетия «самоедской» экономической политики, тоталитаризма и репрессий было как бы подведено теоретическое обоснование в виде ссылки на культ личности. Тогдашние вожди во главе с Хрущевым видели в этом выход из сложившегося положения. Но сама кампания критики культа личности развивалась в официально очерченных рамках. Позднее примерно то же самое, но на иной социокультурной почве, будет происходить в Китае при Дэн Сяопине.
Первоначально вся вина за миллионы жертв беззакония возлагалась на Берию. Любопытны в этой связи следующие рассуждения Хрущева:
«Мы создали в 1953 году, грубо говоря, версию о роли Берии, что, дескать, Берия полностью отвечает за злоупотребления, которые совершались при Сталине. Это тоже было результатом шока. Мы тогда, никак еще не могли освободиться от идеи, что Сталин друг каждого, отец народа, гений и прочее. Невозможно было сразу представить себе, что Сталин — убийца и изверг. Поэтому после процесса над Берией мы находились в плену этой версии, нами же созданной в интересах реабилитации Сталина: не бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали богу, а потом бог насылал град, гром и другие бедствия».
А если бы Берия остался в составе «ареопага»? Нашли бы другого «стрелочника»? Кого? Кагановича, Молотова, Маленкова, того же Хрущева? Как бы то ни было, вырисовывается довольно любопытный веер альтернатив…
По мере того как верхушка партийной элиты все больше узнавала о сталинских беззакониях, все чаще вопросы культа становились предметом обсуждения на заседаниях Президиума ЦК партии. Но от остальной партийной элиты все это держалось в секрете. И тем не менее, люди ощущали нарастающие перемены в отношении Сталина. На страницах печати исчезли упоминания о нем, его перестали цитировать. Для многих все это было совершенно непонятно. Поэтому подобный переход от «феномена Берии» к «феномену Сталина» сопровождался нарастающим непониманием между народом и властью. Контраст между недавним восхвалением Сталина и нынешним его замалчиванием думающими людьми воспринимался как аморальный. «Когда имя Сталина исчезло со страниц газет, — вспоминает известный публицист и критик Игорь Дедков, — а потом очень быстро появилась формулировка «культ личности», то этим было как-то задето нравственное чувство, чувство справедливости. Как же так? То он заполнял собой все газеты, все на него молились. И кто в первую очередь молился? Все эти «начальники», руководители страны. Почему вы раньше кричали «ура!», а теперь молчите? В общем, это было сделано как-то безнравственно. Не по-человечески».
Постепенно на волне оттепели и либерализации общественной жизни пробивала себе широкую дорогу правда о преступлениях Сталина. Все острее назревала необходимость назвать прямого виновника беззаконий. Хрущев в своих воспоминаниях говорит: «Эти вопросы созрели и их нужно было поднять. Если бы я их не поднял, их подняли бы другие, и это было бы гибелью для руководства, которое не прислушалось к велению времени».
Не в этих ли словах глубинные мотивы этого шага Хрущева?! Сохранить власть, сохранить систему — вот что прежде всего его беспокоило и подталкивало к решительным действиям. Ну, а уж энергии, воли и напора ему было не занимать.
И тем не менее, остается все-таки непонятным, почему именно Хрущев проявлял такую активности в стремлении разоблачить сталинские преступления? Ф. Бурлацкий объясняет это тем, что Хрущев, несмотря на все испытания времени, не растратил свой первозданный генетический гуманизм. В его душе скапливались боль, раскаяние, чувство вины за все, что тогда происходило.
По свидетельству Шепилова, на одном из заседаний Президиума ЦК партии Хрущев заявил:
«Я, Хрущев, ты, Клим, ты, Лазарь, ты, Вячеслав Михайлович, — мы все должны принести всенародное покаяние за 37-й год».
Все это так! Но есть еще одно немаловажное обстоятельство. Хрущев начинает свой натиск на Сталина в конце 1955 года. Он очень активен, он убеждает других членов Президиума ЦК, что «партия не поймет», если мы не скажем всю правду о преступлениях Сталина. Видимо, во второй половине 1955 года произошло что-то, окончательно развязавшее Хрущеву руки. Возможно, Хрущев к этому времени перестал опасаться, что станет известна его причастность к преступлениям Сталина.
Российский историк Д. Волкогонов в телевизионной передаче в августе 1995 года сообщил, что Хрущеву удалось уничтожить все документы, свидетельствующие о его причастности к террору. Волкогонов обнаружил в архиве материалы комиссии во главе с Хрущевым, подписавшей акт об уничтожении более десятка бумажных мешков с документами из архива Берии. На тот факт, что Хрущев уничтожал через Серова компрометирующие его документы, неоднократно ссылается и генерал Судоплатов в своих мемуарах.
Со временем правда о сталинских репрессиях все больше распространялась в обществе. Продолжался процесс реабилитации, и те немногие оставшиеся в живых, вернувшись, рассказывали о том, что им пришлось пережить. В 1955 году в Ленинграде, Баку и Тбилиси состоялись судебные процессы над «подельниками» Берии, причем дела слушались в открытых заседаниях. Нарастало давление и из сталинской «преисподней»: все чаще восставал ГУЛАГ.
В конце декабря 1955 года по предложению Хрущева была создана комиссия во главе с секретарем ЦК КПСС Поспеловым, который вместе с академиками М. Митиным и Г. Александровым еще недавно готовил «Краткую биографию» Сталина (1947). Теперь же у Поспелова задача была иной: изучить имеющиеся материалы о массовых репрессиях при Сталине. 9 февраля 1956 года подготовленный комиссией доклад заслушали на заседании Президиума ЦК.
Микоян вспоминал: «Факты были настолько ужасающими, что когда Поспелов говорил, особенно в таких местах, очень тяжелых, у него на глазах появлялись слезы и дрожь в голосе. Мы все были поражены, хотя многое мы знали, но всего того, что доложила комиссия, мы, конечно, не знали, а теперь все это было проверено и подтверждено документами».
А вот оценка Хрущева: «Материалы комиссии Поспелова, созданной нами в преддверии XX съезда КПСС, явились для многих из нас совершенно неожиданными».
Неизбежно встал вопрос: что дальше? Выносить ли правду о сталинских беззакониях на XX съезд партии, который должен был открыться уже через неделю, 14 февраля 1956 года? В примечаниях к впервые опубликованному в открытой печати только в 1989 году докладу о культе личности Сталина говорится, что предложение о проведении закрытого заседания и выступлении на нем Хрущева с докладом «О культе личности и его последствиях» было выдвинуто Президиумом и одобрено на пленуме ЦК партии 13 февраля 1956 года. Однако многие источники опровергают это утверждение.
