Владислав Кардашов - Ворошилов
Он увидит Петроград через четыре месяца, в ноябре 1917 года, и Петроград большевистский, город только что свершившейся революции, будет разительно отличаться от покидаемого им в августе. Тогда это будет уже не столица рухнувшей империи, это будет кратер невиданного в истории революционного вулкана.
Ворошилов и Каменский возвратились в Луганск 7 августа, а за день до этого в городе состоялись выборы в городскую думу, и на них большевики получили 29 мест из 75. Рухнули надежды соглашателей на то, что им удастся удержать городское управление в своих руках. Председателем думы был выбран Ворошилов. Хозяевами города стали большевики.
В первые же дни на луганских большевиков свалились многосложные заботы, связанные с жизнью крупного промышленного города. Не хватало продовольствия, и достать его было непросто. На предприятиях, где их хозяева, предчувствуя приближение революции, норовили свернуть производство, саботировали его, приходилось думать и о материалах, и о топливе, и о кредитах. Но главная опасность, которую всегда следовало иметь в виду, надвигалась с другой стороны. Страна стояла на грани гражданской войны, враждебные революции силы объединялись, торопились нанести удар, боясь опоздать. Первой ласточкой гражданской войны был мятеж Корнилова. 25 августа этот решительный, энергичный, люто ненавидевший революцию генерал двинул свои войска на Петроград, и тотчас по всей стране активизировались враги революции. Для Луганска мятеж был особенно опасным, так как город находился в непосредственной близости от Области Войска Донского, где под водительством атамана Каледина уже несколько месяцев вызревали силы казачьей контрреволюции, сделавшие этот район ареной исключительно ожесточенной схватки на протяжении двух с половиной последующих лет. Слухи о том, что казаки собираются напасть на Луганск, еще до мятежа Корнилова поползли по городу.
Сведения о начале корниловского мятежа начали приходить в Луганск 27 августа. Днем Ворошилов выступал на митинге солдат, предупреждая их об опасности контрреволюции. Вечером же он побывал на объединенном митинге рабочих и солдат. Ночь прошла в тревожном ожидании. На следующий день, выступая на заводе Гартмана с докладом об итогах шести месяцев революции, Ворошилов говорил:
— Жизнь, сама жизнь, убеждает нас, товарищи, что большевики — единственная партия революционного пролетариата. Эта партия правильно учитывает положение дел в стране, состояние сил, действующих в революции и сопротивляющихся ей. Эта партия, уверяю вас, будет отстаивать достижения революции.
На следующий день, 29 августа, по получении достоверных известий о мятеже Ворошилову пришлось делом доказывать правильность сказанных им на митинге слов. Немедленно он созывает актив большевистской организации. Обсудив положение, решили создать специальный орган — Комитет спасения революции, — в который, кроме большевиков, вошли эсеры и поначалу меньшевики. Поставленный во главе комитета Ворошилов действует энергично: в тот же вечер почти все офицеры местного гарнизона во главе с полковником Ратаевым были арестованы и свезены в горно-коммерческий клуб. Туда же попал кое-кто из городской буржуазии. Перепугавшийся Нестеров бежал, и больше в Луганске о нем не слышали. Во все правительственные учреждения, в банки, на почту, телеграф были назначены комиссары-большевики. Они получили приказ наблюдать за нормальным ходом работы.
30 августа во всех частях луганского гарнизона были проведены митинги, и солдаты полностью пошли за большевиками. Были избраны новые командиры. Затем войска строем промаршировали мимо здания Народного дома, на балконе которого стояли члены комитета во главе с Ворошиловым.
— Да здравствует революция! — приветствовал Ворошилов солдат. — Слава ее защитникам!
В ответ звучало «Ура!». Это был первый в его жизни парад войск.
Во всех этих, скажем, не совсем обыкновенных делах Ворошилову и луганским большевикам сопутствовала удача лишь потому, что в их распоряжении была вооруженная и немалая сила — несколько сот дружинников. С августа — сентября 1917 года Красная гвардия, как стали именовать вооруженные рабочие формирования, превращается в оплот власти большевиков в Луганске. Рабочие, взявшие на себя обязанности красногвардейской службы, относились к ним с чрезвычайной серьезностью и ответственностью. «С тех пор я много видов видывал, — вспоминал спустя четыре года Ворошилов, — по по совести должен сказать, такой добросовестной, такой самоотверженной и бескорыстной службы революции на боевых постах, как ее выполняли луганские пролетарии, я видел мало. В дождь, в невылазную грязь и холод, страшную темень ночи, шли по группам красногвардейцы после трудового дня на заводе, за город, в степь до утра, верными стражами оберегали всевозможные подступы к городу. И так не день, не два, а целые месяцы».
Быть настороже следовало потому, что постоянно ждали нападения на Луганск казаков. Так, уже в первые недели руководства жизнью Луганска Ворошилову более всего приходилось думать о делах военных. 19 сентября он сообщал в ЦК партии: «Мы в нашем Луганске, разогнав милицию и изгнав комиссара, должны были около двух недель обходиться без всяких комиссаров и начальников милиции — все было на руках у красногвардейцев».
Письмо это было отправлено в день, когда произошло знаменательное для Луганска событие: наконец-то состоялись перевыборы Совета, и большевики на них одержали полную победу. Из 120 вновь избранных депутатов 82 были членами РСДРП (б). Ворошилов теперь стал и председателем Совета. В качестве такового он 22 сентября докладывал в ЦК: «Все организации города в наших руках. Ежедневно из уезда обращаются в наши организации за агитаторами, лекторами, но нет людей, и мы не можем удовлетворить все запросы. Нам приходится вести большую работу. Голова в городе, члены управы, председатель Думы, Совет депутатов, профессиональные союзы, газета — все это в наших руках».
Итак, более чем за месяц до вооруженного восстания в Петрограде большевики и фактически и формально были хозяевами крупного промышленного города в Донбассе. Конечно, основными причинами этого, можно сказать, уникального события следует считать наличие в Луганске крупного отряда сознательных пролетариев и большой, сплоченной большевистской организации. Но несомненно также и то, что успех луганских большевиков в немалой степени зависел от их руководителя, его энергии, твердости, решительности.
Последующие недели сентября — октября 1917 года прошли в ожидании неизбежного перехода власти во всей стране в руки большевиков. Поэтому, когда настала пора посылать делегатов па II съезд Советов, то решено было не отправлять Ворошилова и других ответственных луганских товарищей в Петроград — им следовало в решительный момент присутствовать в Луганске. На съезд поехали М. К. Афонин и Н. В. Кравцов[12].
