Михаил Воротников - Г К Жуков на Халхин-Голе
При подъезде к мосту черех Хайластын-Гол, северо-восточнее этой переправы, перед нами открылась долина реки. Резко обрывавшиеся крутые берега ее переходили в широкую двухстороннюю заболоченную пойму. Собственно, она-то и доставила нам больше всего хлопот во время наступления. Теперь Г. К. Жуков извлекал уроки из того, что произошло, что сделано.
На подступах к Номон-Хан-Бурд-Обо мы увидели открыто расположенную палатку. Часовой остановил нашу машину, предупредив, что дальше ехать нельзя - граница. Сигналом вызвал находившегося в палатке командира. Тот доложил свою задачу, указал по местности, где проходит граница. Мы увидели линию проволочного заграждения и флаги МНР.
Пришлось уточнить дальнейший маршрут. Наша машина с большим трудом стала пробираться по извилистым тропам меж песчаных барханов Номон-Хана. Нередко они приводили нас к какому-либо котловану или непроходимым зарослям кустарника. Тогда командующий приказывал развернуть машину и искать новые обходные пути. Окопы, траншеи, ходы сообщений подобно паутине опутывали каждую сопку и подходы к ней. Порою приходилось с большим трудом преодолевать разрытые и разрушенные участки местности.
Позднее я узнал, что командующему хотелось полнее понять характер построения обороны частей и подразделений японских войск, использование местности и ее инженерное оборудование, тактику одиночного солдата, принципы построения системы огня стрелкового оружия, артиллерии, использование танков в обороне. Картина последствий проведенного сражения являлась как бы той материальной основой, которая позволяла ему утвердиться в оценке качеств японского солдата, тактики и оперативного искусства, боевой мощи соединений и объединений японской армии.
Одержимый осмысливанием полученного опыта, Георгий Константинович забывал об опасности. А она подстерегала нас на каждом шагу.
- Товарищ командующий, - слышите, кто-то стреляет? - сказал я ему.
Вслед за одиночными выстрелами последовал залп из винтовок. Впереди, справа от нас, появился наш боец. Встав во весь рост, в правой руке он держал винтовку, жестом указывая нам остановиться. Затем побежал, что есть мочи, нам наперерез.
- Стой! - скомандовал Г. К. Жуков, - что-то неладно, не налететь бы нам на какую-либо неприятность.
- Куда вас... несет? У вас, что ли, глаз нету? Вы же погибнете, там мины, - кричал солдат.
Выйдя к нему навстречу, я сказал, что едет сам командующий комкор Г. К. Жуков.
- Слышал о таком?
- Его все знают, только лично мне видеть не приходилось.
- Товарищ боец, вы не волнуйтесь, толком доложите, где тут что находится, как проехать к сопке Ремизова. Да поподробнее.
- Я сам думал, - произнес воин, что какой-то начальник, раз на легковой, а потом машина-то подозрительная. Наши "эмки" не такие. Мне подумалось, не японский ли офицер под видом заблудившегося разведку ведет, смотрит, что тут у нас делается.
Командующий, поздоровавшись с солдатом, внимательно выслушал его рапорт, вышел из машины и на местности с расстояния осмотрел участки минных полей, указанные воином. Заминированная местность и подходы к ней были обозначены указками и охранялись небольшими группами саперов и стрелков. Мы не заметили этих предосторожностей. Однако на лице командующего почему-то я не увидел никаких следов тревоги или страха, хотя погибнуть после окончания боев было просто нелепо.
Поблагодарив воина за службу, Г. К. Жуков приказал развернуться и ехать прямо на дорогу, огибавшую легендарную сопку с востока. Вдруг снова нас остановил боец.
- Так ехать нельзя. Сдавайте задним ходом вот до того кустарника, мы и сами точно еще не знаем, где тут есть мины, а где их нет. Сегодня утром в 50 метрах правее подорвался наш броневичок, поэтому будьте осторожны.
Командующий молча и покорно исполнил советы сапера. И мы вскоре выбрались на указанную дорогу, миновав смертельную опасность.
Много времени прошло с тех пор. Разное бывало в жизни, но этот эпизод до сих пор в моей памяти. В, казалось бы, простой ситуации мы чуть не попали в беду. Но, к счастью, этого не произошло. Помнил об этом и Георгий Константинович...
Вот она, высота Ремизова - легендарная сопка, последний очаг сопротивления японцев! Еще горит земля, устилая дымом лощины. Густой смрад с сизоватым оттенком испарений нависал над полем боя, забивал горло и сдавливал грудь.
Багряный закат солнца по-особому ярко освещал землю. Она местами становилась серой с розоватым отливом. Кустарники и заросли прятали в своей тени следы недавних боев.
Командующий сел в машину, и мы направились в свой штаб. Вернувшись, Г. К. Жуков делился своими впечатлениями и наблюдениями с членом Военного Совета М. С. Никишевым и своим заместителем М. И. Потаповым. Я понял, что осмотр поля боя носил творческий характер, проходил в известном только ему, Жукову, плане и как бы служил подтверждением определенных выводов и предположений. Это была напряженная работа ума, призванная обогатить советское оперативное искусство.
5 октября 1939 года командующий провел разбор военных действий с руководящим составом армейской группы, на котором впервые в обобщенном виде изложил свою точку зрения относительно японской армии, положительно отозвался о японском солдате и в то же время обратил внимание на слабые стороны противника. Позднее, на приеме у Сталина, он эти выводы повторил, о чем написал в своем труде "Воспоминания и размышления".
Вышвырнув агрессоров за пределы братской Монголии, союзные войска приступили к укреплению государственной границы. Однако японские милитаристы не прекратили боевых действий. Видимо, не без влияния фашистской Германии они, не жалея солдатской крови, продолжали провокации против МНР с целью отвлечь внимание нашей страны от немецкой агрессии против Польши. Гитлеру было важно, чтобы внимание Красной Армии было приковано к Дальнему Востоку.
Подтянув к монгольской границе новые части, в частности, 2-ю пехотную дивизию и свежие военно-воздушные силы, японцы 4 сентября 1939 года вновь вторглись на территорию МНР в горном районе, на правом фланге наших войск, юго-восточнее высоты Эрис-Улаин-Обо. Ка сейчас помню, поздно вечером этого же дня Г. К. Жуков вызвал к себе одного из ответственных работников штаба полковника Тестова.
У разложенной на столе карты, под слабо светящейся электрической лампой командующий изучал обстановку, оценивал ее и готовил свое решение.
Сразу после доклада Тестова (к сожалению, имя и отчество его я не знал) Г. К. Жуков задал ему несколько вопросов. В частности, его интересовали сведения о действиях противника на правом фланге. Полковник доложил, что о переходе противником границ на правом фланге наших войск и захвате безымянной высоты ему хорошо известно из доклада работника оперативного отдела, который час назад прибыл из этого района.
