Андре Агасси - ОТКРОВЕННО. Автобиография
Перри занят своим любимым делом - говорит. Он делает то же, что и его отец, - продает воздух. А женщина за прилавком занята делом, которое явно ненавидит, - следит за работой палатки в парке развлечений. Ей не нужны проблемы, она не хочет лишней головной боли. Поэтому она сбрасывает панду с полки с помощью длинного шеста и швыряет ее на прилавок. Панда ростом с Перри. Он тут же алчно хватает ее с прилавка, словно гигантский сладкий сэндвич, и мы бежим, пока владелица палатки не передумала.
Остаток вечера проводим втроем: Перри, я и панда. Мы ведем ее в кафе, в туалет, на американские горки. Такое ощущение, что нам выпало развлекать четырнадцатилетнего подростка-коматозника. Наверное, легче было бы провести время в компании живой панды. Когда приходит время вновь садиться в автобус, мы счастливы сгрузить панду на отдельное сиденье, которое она занимает целиком. Ее объемы впечатляют не меньше, чем рост.
- Думаю, Джейми она понравится, - говорю я.
- Да она будет в восторге, - откликается Перри.
Позади нас сидит девочка, ей лет восемь-девять. Она не в силах от-вести взгляд от нашей панды и, сюсюкая, гладит ее плюшевый мех.
- Какая хорошая панда! - произносит она. - Где вы ее взяли?
- Выиграли.
- А что вы с ней сделаете?
- Подарим подруге.
Она просит позволить ей посидеть с пандой в обнимку. Я великодушно разрешаю. Надеюсь, Джейми игрушка понравится хотя бы вполовину так же сильно, как этой малышке.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО МЫ С ПЕРРИ тусуемся в бараке, когда в дверях показывается голова Габриэля:
- Старик хочет видеть тебя.
- Зачем?
Габриэль пожимает плечами.
Я иду медленно, не торопясь. Остановившись у двери, вспоминаю надпись: «Ник - хрен с горы». Мы будем скучать по тебе, Роди.
Ник сидит за столом, откинувшись на спинку высокого черного кожаного кресла.
- Андре? Входи, входи.
Я сажусь на деревянный стул напротив. Ник прокашливается:
- Ты, кажется, вчера ездил в Тампу? Тебе понравилось?
Я молчу. Он вновь откашливается и опять пытается начать разговор:
- Ты привез с собой большую панду, да?
Я продолжаю смотреть прямо перед собой.
- Знаешь, моя дочь просто влюбилась в эту панду.
Я вспомнил о маленькой девочке в автобусе. Ну да, это была дочка Ника, как я не сообразил!
- Она только и говорит об этой панде. Я как раз для этого тебя позвал: хочу купить у тебя эту игрушку.
Молчание.
- Ты меня слышишь, Андре?
Молчание.
- Ты понимаешь?
Молчание.
- Габриэль, почему он молчит?
- Он с вами не разговаривает.
- Давно?
Габриэль хмурит брови.
- Андре, - продолжает Ник. - Просто скажи, сколько ты хочешь за нее, вот и все.
Я не поднимаю глаз.
- Я понял. Может быть, просто напишешь сумму?
Он подталкивает в мою сторону лист бумаги. Я не двигаюсь.
- Я готов заплатить 200 долларов.
Молчание.
Габриэль обещает позже потолковать со мной о панде.
- Хорошо, - изрекает Ник. - Хорошо. Подумай об этом, Андре.
- ТЫ НЕ ПОВЕРИШЬ,-сообщаю я Перри, вернувшись в барак.-Он хотел панду. Для дочки. Та девочка в автобусе - она его дочь.
- Шутишь? И что ты ответил?
- Ничего.
- В каком смысле - ничего?
- Я поклялся никогда не разговаривать с ним, помнишь? Никогда. -Андре, ты совершенно не прав! Ты должен сейчас же все исправить. Вот
что: сейчас же берешь панду, отдаешь ее Нику и говоришь, что тебе не нужны его деньги, нужна свобода. А еще - приглашения на турниры, возможность участвовать в них на льготных условиях, и вообще ты требуешь особого подхода. Лучшей еды и всего самого качественного. И главное, чтобы тебе разрешили не ходить в школу. Это твой шанс получить свободу. Теперь у тебя есть возможность надавить на Ника.
- Но я не хочу отдавать панду этому уроду. Просто не могу. И потом, а как же Джейми?
- О Джейми мы подумаем позже. Сейчас надо подумать о твоем будущем. Ты обязан отдать Нику панду!
В бараке давно погас свет, а мы все еще спорим, настойчивым шепотом что-то доказывая друг другу. В конце концов Перри удается меня убедить.
- Итак, завтра отдай ему эту панду, - говорит Перри, зевая.
Нет, черт возьми. Я пойду в его офис прямо сейчас. Я войду с помощью своего ключа и усажу панду прямо на его высокое черное кожаное кресло. Пусть утрется.
УТРОМ, ПЕРЕД ЗАВТРАКОМ, ко мне вновь заходит Габриэль:
- В офис. Бегом!
Ник сидит в кресле. Панда разлеглась в углу, прислонившись к стене и уставившись в пространство. Ник смотрит на нее, затем - на меня. Он произносит:
- Ты не разговариваешь со мной. Красишь физиономию. Играешь в джинсах на турнире. Заставляешь меня пригласить на турнир твоего приятеля Перри, хотя он не только не умеет играть в теннис - он не в состоянии одновременно идти и жевать жвачку. И эта твоя прическа… лучше уж нам не начинать о ней разговор. И вот теперь ты отдаешь мне вещь, о которой я просил, - но для этого ты вламываешься в мой офис среди ночи и усаживаешь ее на мой стул. Как ты смог попасть в офис? Парень, да что у тебя за проблемы?
- Рассказать о моих проблемах?
Даже Ник поражен звуком моего голоса.
- Вы , черт возьми, вы - моя проблема! - ору я. - Если этого еще не поняли, значит, вы на самом деле такой дурак, каким кажетесь! Хотя бы немного представляете, каково мне здесь? Каково это - жить в трех тысячах милях от дома, в этой тюрьме, вставать каждый день в половине седьмого утра, за тридцать минут съедать паршивый завтрак, тащиться на убитом автобусе, торчать четыре часа в этой идиотской школе, затем тащиться обратно, чтобы опять за полчаса съесть еще одну порцию дерьма - и валить на корт, день за днем, день за днем? Вы это понимаете? Понимаете, что единственное удовольствие, которого я жду всю неделю, - это возможность пойти пошататься по местному торговому центру в субботу вечером, но и этой радости меня лишили? И ее вы забрали! Ваша ублюдочная школа - ад, и я хочу сжечь ее к черту!
Глаза у Ника стали больше, чем у панды. Но он не разгневан. И даже не расстроен. Кажется, он даже польщен, поскольку я, наконец, заговорил с ним на понятном ему языке. Он напоминает мне Аль Пачино в «Лице со шрамом» - ту сцену, где женщина кричит ему: «Не твое собачье дело, с кем, где, когда и зачем я трахаюсь!» - а он отвечает: «Наконец-то ты разговариваешь со мной, детка».
Похоже, Нику нравятся разговоры на повышенных тонах.
- Хорошо, я тебя понял, - говорит он. - Чего же ты хочешь?
У меня в ушах звучит голос Перри.
- Я не хочу больше ходить в школу, - заявляю я. - Собираюсь учиться заочно и все время тратить на совершенствование своей игры. Мне нужна ваша помощь, а не вся эта чушь, которой вы меня пичкаете. Нужны приглашения на турниры, особые условия участия в соревнованиях. Хочу стать профессионалом.
