Вадим Гольцев - Крах Белой мечты в Синьцзяне: воспоминания сотника В. Н. Ефремова и книга В. А. Гольцева «Кульджинский эндшпиль полковника Сидорова»
Начало 20-х годов XX века круто изменило облик Кульджи – старинного городка китайского Илийского края, ставшего здесь центром торговли и перевалочным пунктом товаров всех стран и во все страны. На улицах Кульджи можно было встретить сейчас бывших помещиков, купцов, жандармов, царских чиновников, щеголявших своей формой и орденами белых офицеров. Одни из них фланировали по улицам, демонстрируя собственное самодовольство и наряды своих жен, другие пытались открыть свое дело, третьи метались в поисках работы. Для управления этой массой китайские власти создали органы самоуправления эмигрантов, так называемые шанхои (буквально – торговые, коммерческие общества) – органы, помогавшие эмигрантам совершать сделки, устраиваться на работу, регулировать семейно-брачные и другие проблемы. Эти шанхои строились по национальному признаку, они были русскими, татаро-башкирскими, казах-киргизскими, узбекскими, таранчинскими и другими. Работали в них эмигранты, а управляли ими ставленники китайского правительства, изучавшие также процессы, происходящие в среде пришельцев. В деле «Доклады Облвоенревсовета о политической и культурно-просветительской работе в частях войск Семиречья. 1919 год» я обнаружил отрывок какого-то документа без начала и конца, в котором так говорится о Кульдже: «Все, что было в Семиречье плохого – интриганы, спекулянты, мародеры, филистеры, черносотенцы и даже разбойники бежали в Кульджу. Все это сгруппировалось в Кульдже, под покровительством работавшего до сих пор консульства царской России свило прочное гнездо»[62].
Активно работали в Кульдже японская, немецкая, английская и другие разведки.
В конце мая 1920 года с остатками своей армии перешел в Синьцзян атаман Анненков. Оказавшись здесь, Анненков незамедлительно стал готовить свой поход в Советскую Россию. Основным его помощником в разработке плана похода был полковник Сидоров. Подготовка общего похода не удалась, так как ни Анненков, ни Дутов не хотели уступать один другому первой роли. Дутов, сумев установить с китайскими властями хорошие отношения, спровадил с их помощью Анненкова и его буйных отрядцев подальше от границы, в район города Урумчи, а затем – в город Гучен и на китайский Дальний Восток. Связь Сидорова с Анненковым постепенно притуплялась, зато, с Дутовым у него установились тесные отношения. Атаман помогал Сидорову деньгами, оружием, и снаряжением. Общая цель борьбы с Советской властью сплотила их, и Дутов, не особенно нуждаясь в пополнении своего отряда людьми, не мешал Сидорову вербовать себе добровольцев.
Сидоров не успокоился. Он продолжал отправлять мелкие группы своего отряда за кордон, на советскую территорию – на прощупывание границы и разведку территории РСФСР. Казаки из отряда Сидорова время от времени наводили ужас на советские власти в приграничных районах Семиречья. Они могли появиться где угодно – из камышей и тугаев реки Или, или из предгорьев. Неожиданно налетев на село и уничтожив там советских активистов, сидоровские казаки моментально исчезали в горах, или пределах Китая, напоминая местному населению о недремлющем оке грозного атамана.
Когда в конце 1920 года чекисты начали масштабную зачистку семиреченских станиц, после раскрытия ими подпольной повстанческой организации полковника Бойко, Сидоров лично возглавил рейд по Семиречью в помощь, как ему казалось, восставшим казакам семиреченских станиц. Он пробился через границу и попытался выйти к станицам семиреков, надеясь поднять там полномасштабное восстание. Против Сидорова семиреченские большевики выслали свою самую надежную на тот момент часть – дунганский кавалерийский полк под командованием Магаза Масанчи. В районе Джаланаша сидоровские казаки столкнулись в жестокой схватке с красными дунганами, но после прибытия подкрепления к красным они решили отойти в Китай.
После ожесточенного боя на Ахкентской дороге, где красные попытались окружить повстанцев, казаки Сидорова ушли все-таки в Китай. Интересно, что в Алма-Ате, ныне Южной столице Казахстана до сих пор есть улица красного командира Магаза Масанчи (Ма-Сан-Чи), расстрелянного в 1938 году, как «врага народа», и там же, в Алма-Ате живут его потомки, но мало кто знает о настоящем, не выдуманном НКВД-шниками, враге этого красного командира – белогвардейском партизане полковнике Сидорове.
После смерти Дутова (7 февраля 1921 г.) и разгрома военной группировки в Синьцзяне генерала Бакича[63] (сентябрь 1921) Сидоров стал последним и практически единственным в Синьцзяне белым вождем, пытавшимся продолжить вооруженную борьбу с Советской Россией.
К описываемому времени между Советской Россией и Синьцзяном начали активно развиваться дипломатические, торгово-экономические отношения, заработали различные торговые организации. В мае 1921 г. из Кульджи был буквально вытеснен так много сделавший для эмигрантов царский консул В. Ф. Люба, а в ноябре того же года из Чугучака царский консул В. В. Долбежев. В 1921 г. во всех городах Синьцзяна обосновались советские торговые представительства и организации РСФСР, под крышей которых удобно разместились и спецслужбы ВЧК-ГПУ. Необходимость скрываться не только от китайских властей, ставших крайне отрицательно относиться к белоэмигрантам и к партизанам, а также от советской агентуры, потребовали ухода партизан и переноса всей работы по подготовке к единоборству с РСФСР в подполье.
Исходя из обстановки, Сидоров, распространив слух о своей гибели, перешел на нелегальное положение и начал подготовку вторжения в Советскую Россию. Для своего штаба, на тихой улочке Кульджи, за базарной площадью, он открыл небольшую кузницу, кузнецами в которой трудились бывшие прапорщики и есаулы. Работы было много, хотя прибыль Сидорова не интересовала: кузница служила лишь штабом и явочной квартирой, где проходили его встречи с доверенными лицами.
Старый подпольщик Сидоров в штатской одежде выглядел как обыкновенный содержатель маленького дела. Ни особых примет, ни чего-либо другого, бросающегося в глаза в его облике не было. В Кульдже, кроме посвященных лиц, никто не знал о существовании атамана, местные власти считали Сидорова погибшим, у них он был зарегистрирован как кузнец Бодров.
Как военачальник, Сидоров был малоизвестен. Он никогда не командовал крупными соединениями и, если бы ни его участие в семипалатинском подполье, деятельность по формированию отрядов для Анненкова за рубежом и организация налетов его отрядов на приграничье Джаркентского и Пржевальского уездов, его имя не задержалось бы в истории белого движения в Семиречье.
«Мне и тем, кто изучал обстановку за кордоном, фигура Сидорова не казалась главной, а тем более решающей, – писал убийца Сидорова Мухамедов, – первым в ряду стоял Дутов, за ним Анненков, остальные шли следом»[64].
