Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов
Томас обстоятельно ответил на все вопросы баронов. Что касается клятвы верности, которую он принес королю, то он по-прежнему считает себя связанным этой клятвой, кроме тех случаев, когда дело идет о выполнении воли Бога, достоинстве церкви и его чести архиепископа. Он напомнил баронам, что его призвали на совет, чтобы ответить на жалобу Джона Маршала, и не более того. Он получил много милостей от короля, которому верно служил в Англии и за границей, и потратил на королевские дела больше, чем получил. Более того, как всем им хорошо известно, перед его рукоположением в архиепископы королевский сын и главный юстициарий в присутствии Большого совета освободили его ото всех светских обязательств. Почему же сейчас от него требуют отчета в этих обязательствах? И наконец, он заявил, что отдал себя и кентерберийскую церковь под защиту Бога и папы и запретил епископам себя судить.
Некоторые бароны отправились к королю, чтобы передать ответ Томаса; другие остались в комнате и стали громко разговаривать между собой, чтобы архиепископ мог их услышать. Один из них сказал: «Король Вильгельм, завоевавший Англию, умел укрощать церковников. Когда его брат Одо, епископ Байё, восстал против него, он взял его в плен. А Стиганда, архиепископа Кентерберийского, заточил в темницу и приговорил к пожизненному заключению. Жоффруа, граф Анжуйский, отец нашего повелителя короля, подчинив Нормандию, велел кастрировать Арнульфа, епископа Сееза, а с ним и многих священников, потому что Арнульф сам приказал выбрать себя епископом»[119].
Когда королю передали ответ архиепископа, он велел епископам присоединиться к баронам Большого совета, чтобы вынести Томасу Бекету приговор. Они пытались уклониться от этого, напомнив королю о запрете, который наложил на них архиепископ. Но король ответил, что этот запрет противоречит клятве, данной Томасу в Кларендоне, и на него не надо обращать внимания.
Епископы возразили ему, что если они не подчинятся воле Томаса, то он отлучит их от церкви, а это нанесет урон доброму имени короля и всему государству. Потом они предложили Генриху сделку. Если он не будет заставлять их выносить приговор архиепископу, то они сообщат папе, что Бекет – изменник, и заставят понтифика отстранить его от должности.
Поэтому епископы сидели отдельно от баронов, когда король потребовал вынести Бекету приговор. Приговор был произнесен, и, пока король ждал в верхней комнате, члены совета, епископы и бароны, спустились к архиепископу.
Они увидели, что он сидит на том же месте, держа в руках крест, а рядом сидят Вильям и Герберт. Граф Лейстер, как главный юстициарий, должен был ознакомить Томаса с приговором. Он начал с того, что напомнил архиепископу, с какой любовью относился к нему король и сколько милостей ему оказал. Никогда еще они не встречали такого неблагодарного человека, ибо Томас ответил злом на добро, а ненавистью и позором – на милость и славу. Граф Лейстер с самых первых шагов Томаса в качестве канцлера был тесно с ним связан и всегда искренне его любил. Он запнулся от смущения, а потом заговорил о том, что Томас должен выслушать приговор.
«Приговор?» – переспросил архиепископ.
Приговора без суда быть не может, сказал он, а его никто не судил, ибо он весь день просидел в этой комнате и никто его никуда не вызывал. И он запретил графу «властью отца, которую по христианскому закону дала мне святая церковь», читать вынесенный ему приговор.
Граф Лейстер со вздохом облегчения повернулся к графу Корнуолльскому:
«Ты слышал, что архиепископ своей властью, а значит, и Божьей, повелел мне молчать. Теперь продолжай ты и сообщи о решении короля».
«Я не возьму на себя то, что мне не поручалось, – ответил граф Корнуолльский. – Если ты хочешь что-нибудь сказать, говори, ибо я участвовать в этом деле не желаю».
Лейстер в отчаянии повернулся к Томасу:
«Прошу тебя, милорд, подождать, пока я передам твой ответ».
«А я что, уже арестован?» – спросил Томас.
«Нет, милорд, клянусь святым Лазарем».
«Тогда я пойду домой, ибо время уже позднее».
Архиепископ поднял свой крест и решительным шагом вышел из комнаты. Увидев архиепископа, толпа в холле начала выкрикивать в его адрес оскорбления. Бекет шел мимо них, пока не споткнулся о связку дров, лежащую у очага, и чуть было не упал.
К нему подбежал Раннульф Брокский и прокричал в ухо: «Изменник!» Томас молча выпрямился и пошел дальше. «Изменник!» – завопил Гамелин, незаконнорожденный брат короля, ставший графом Варенном.
В серых глазах архиепископа вспыхнул прежний огонь.
«Не будь я священником, – произнес он, – я бы с оружием в руках доказал тебе, что ты лжец!»
Гамелин отпрянул.
Архиепископ и его спутники вышли во двор и сели на коней. Они выехали за ворота и услышали приветственные крики горожан, которые ждали, чем кончится дело. Томас с трудом пробирался вперед, ибо люди цеплялись за его стремена и опускались на колени, чтобы получить его благословение. Словом, его возвращение в монастырь превратилось в триумфальное шествие.
А тем временем архиепископ Йоркский и епископ Лондонский посоветовали королю подождать, пока разъедутся члены совета, а народ угомонится. Тогда он сможет тайно схватить архиепископа и безо всякой огласки посадить его в тюрьму[120].
В тот вечер Томас велел положить в церкви, позади алтаря, соломенный тюфяк, собираясь провести всю ночь в молитвах. Несколько священнослужителей попросили разрешения разделить с ним его бдение, но он отказал им, заявив, что не хочет их беспокоить. Ночью беспрерывно лил дождь и громко завывал ветер.
Рано утром в монастырь Святого Андрея явился Генрих Винчестерский, который хотел поговорить с архиепископом. Он спросил Осборна, камердинера Томаса, как обстоят дела у архиепископа.
«Очень хорошо, – ответил Осборн, – вчера ночью он покинул нас, и никто не знает, куда он ушел».
«Да благословит его Господь!» – произнес епископ и залился слезами.
Когда король узнал, что Томас скрылся, он пришел в такую ярость, что лишился дара речи. Отдышавшись, он произнес: «Мы с ним еще не закончили!» Он хотел тут же конфисковать все доходы кентерберийского престола, но епископы, опасаясь, что папа наложит проклятие на всю страну, убедили его подождать, пока они не отошлют ему свое письмо[121].
Генрих II не сомневался, что Бекет снова попытается бежать из страны, чтобы рассказать обо всем папе или, быть может, королю Франции. Он приказал разослать по всему побережью стражников, которые должны были его перехватить. К тому же он послал Людовику VII письмо с описанием того, что произошло в Англии:
