Александр Соскин - Лев Яшин. Легендарный вратарь
Яшин сам себя гонял на тренировках до умопомрачения, да и «классики» Василий Трофимов, Василий Карцев, Сергей Сальников были не прочь остаться после общекомандных занятий, чтобы постучать по воротам. Они молодого вратаря совсем не щадили, «расстреливали» убойными ударами, а тот не роптал – уж очень хотелось выучиться, смыть позор неудачного дебюта. Нашлись, как всегда, добровольные советчики, которые подзуживали Яшина искать счастье в каком-нибудь другом клубе, но он отказался, признаваясь самому себе, что правильно его отлучили от «основы» и рано еще ему доверять. Решил добывать право на исправление там, где начудил, – в самом «Динамо».
Тем временем наблюдавший со стороны «страдания молодого Вертера» Чернышев предложил ему испытать себя в других воротах – хоккейных. Он явно симпатизировал Льву – не потому, что тот был его протеже. Аркадию Ивановичу импонировала, как он выражался, «жадность увлечения», которой отличался его «найденыш».
В ту далекую пору футбольный сезон был короткий, и почти все футболисты значились совместителями – зимой выходили с клюшкой на лед. Яшин не был исключением, играл, как вы уже знаете, в русский хоккей. Но наступила эра канадского, которому и посвятил себя Аркадий Чернышев, став автором первой заброшенной шайбы в официальных соревнованиях и тренером первого чемпиона страны – «Динамо». Глубокой осенью 1950-го, года смазанного яшинского дебюта в большом футболе, встретившийся на динамовском стадионе грустному неудачнику «крестный» спросил, почти в точности как тогда на Ново-Рязанской:
Может, в шайбу попробуешь?
Да что вы – я эту шайбу в глаза не видел.
Это не беда. Не боги горшки обжигают.
Яшин потом признавался, что клюнул только на обаяние Чернышева – после футбольного конфуза немного угасла вера в то, что в лице симпатичного тренера явилась «госпожа удача».
Аркадий Иванович, отметив про себя способности Яшина в русском хоккее, предложил ему и на малом льду поиграть нападающим. Но Лев не пожелал, так как теперь не мыслил себя вне ворот, пусть и таких миниатюрных. Втайне надеялся, что игра хоккейным вратарем поможет отшлифовать навыки футбольного – уже тогда, выходит, твердо связал свое будущее с футболом. Длинный, в тяжелых доспехах, никак не мог справиться с крохой-шайбой. По футбольной привычке все пытался поймать ее. Ловушка тогда во вратарских рукавицах отсутствовала, и новичок, откидывая клюшку в сторону, норовил ухватить шайбу как мяч, двумя руками, и разбивал их в кровь. Да еще эта резиновая «пуля» не повиновалась, отлетала иногда рикошетом в ворота. Аркадий Иванович подбадривал, учил отбивать, а не ловить, выставлять клюшку перед собой.
Многому надоумил Яшина и основной вратарь «Динамо» эстонец Карл Лиив (тогда в столичные команды охотно приглашались прибалтийские игроки, потому что до вхождения в СССР эти страны канадский хоккей культивировали). Вратари делили на сборах одну комнату. Карл был молчун, Лев тоже не отличался словоохотливостью. Он невольно перенимал у нового товарища предупредительность в общении и хладнокровие на площадке. Думать не думал, что это пригодится в жизни и в футболе.
Когда Чернышев зазвал Яшина в канадский хоккей, для нас тот был трехлетним ребенком. Но быстро входил в моду, собирал все больше зрителей у Восточной трибуны стадиона «Динамо», где за отсутствием дворцов спорта располагалась главная площадка союзного чемпионата. В «канадских» воротах Яшин, наконец, вошел во вкус, через пару сезонов выиграв с «Динамо» серебряные медали первенства и Кубок страны. Мастером спорта стал, таким образом, раньше, чем в футболе.
В состав «Динамо» на финальный кубковый матч с ЦДСА 12 марта 1953 года попал неожиданно и для себя, и для болельщиков. Аркадий Чернышев оказался в зарубежной командировке, призванный возглавить сборную страны на Всемирных зимних студенческих играх в Вене, где решили ее опробовать, прежде чем выпустить на чемпионат мира. На время отсутствия попросил исполнять тренерские обязанности Василия Трофимова. Тот из канадского хоккея вот уже два года как вернулся было на просторы русского, но в 1953 году снова оказался в «коробке». Это Чернышев попросил его помочь, поскольку «Динамо» испытывало трудности. Василий Дмитриевич говорил мне, что «Адику отказать не мог». А на время командировки Чернышева пришлось срочно ввестись, как говорят в театре, на роль играющего тренера. Мало того, что сам блестяще отыграл финал, не ошибся и с включением в состав второго вратаря. Набиравший силу от игры к игре Лев Яшин Чернышевского «врио» не подвел.
После финального матча, выигранного динамовцами со счетом 3:2, радиокомментатор Николай Озеров прямо возле ледовой площадки брал интервью у Алексея Гурышева. Спросил, в частности, его мнение о «заместителе» Лиива.
– Хорош! – ответил знаменитый бомбардир. – Помяните мое слово, у него большое будущее.
Гурышев оказался провидцем, только большое будущее ждало Яшина не на хоккейном, а на футбольном поле. В футболе же светлые горизонты могли предрекать ему, казалось, только отчаянные смельчаки. Но, как ни странно, они водились. Завсегдатаи матчей между дублерами все чаще напоминали это имя скептикам, которые после провального дебюта продолжали отмахиваться от него. Прорвало даже «Советский спорт». Практически не освещавшая чемпионат дублеров, газета вдруг, 25 сентября 1951 года, сделала исключение для резервистов ЦДСА и «Динамо». И не потому, что они шествовали во главе турнирной таблицы, а скорее всего для оценки эксперимента по обслуживанию матча двумя судьями в поле (внедрение парного арбитража обсуждается до сего дня – почти 60 лет спустя!). Но любопытно, что вместе с разбором судейского эксперимента в этот редчайший отчет о встрече дублеров попал 22-летний рядовой вратарского корпуса, разжалованный из основного состава: «В команде «Динамо» хорошее впечатление оставляет вратарь Яшин – смелый, решительный, с отличной реакцией игрок».
С каждой игрой Яшина признавали динамовские асы. От известного нападающего Ивана Конова слышали, например, что недалеко время, когда он станет лучшим вратарем страны. А Владимир Савдунин, хотя было не очень принято давать советы тренеру, теребил его, может быть, на правах парторга команды, чтобы быстрее выпускал Яшина в «основе». Сосланный в дубль, тот и в самом деле иногда поражал воображение, прежде всего редкостной реакцией. В частности, только за 1951 и 1952 годы отразил 12 пенальти!
Что творил Яшин в дубле, можно представить себе хотя бы по тому, что не взял столько 11-метровых даже за многие-многие годы последующей известности (два в чемпионате страны, да шесть в международных встречах, включая одну «выставочную»). Не раз читал в нашей и зарубежной прессе, что за карьеру он отразил то ли 100, то ли 150 пенальти, но эти цифры скорее всего принадлежат мифологии. Достоверно известно, что Яшин специалистом по 11-метровым не считался, во всяком случае, не значится среди рекордсменов ни за матч (два пенальти за игру отразить не довелось), ни за сезон (рекорд высшей лиги – четыре отраженных удара с «точки»).
