Александр Горбатов - Годы и войны
Потом они снова появились в нашем полку. Якир серьезным тоном спросил меня:
- Так вы, товарищ Горбатов, все еще придерживаетесь своего активного решения? Не хотите обороняться, а думаете атаковать бригаду? Подумайте, пока не поздно.
Озадаченный этим вопросом, я стал проверять последние сведения о "противнике" и снова услышал голос командующего:
- Ну как, товарищ Горбатов, изменили вы свое намерение или остаетесь при прежнем?
- Остаюсь при прежнем, - ответил я.
Ворошилов и Якир наблюдали атаку. После нее они о чем-то поговорили с посредниками, а когда те объявили результат, командующий округом подошел ко мне и сказал:
- Передайте от нас благодарность полку за лихую и успешную атаку. Хочется верить, что это не последняя удача на наших маневрах. - А затем добавил: - Я не был уверен, что вы не откажетесь от своего правильного решения. Хорошо, что вы его не изменили.
Успех сопутствовал нам и дальше.
Дивизия "синих" сделала попытку захватить с ходу, без огневой подготовки, рубеж, который мы, спешившись, обороняли. Атака была признана неудачной.
Мы были уверены, что "противник" через три-четыре часа повторит наступление, подготовившись более тщательно. Принимаю решение: оставить на этом рубеже все станковые пулеметы и артиллерийскую батарею, а весь полк отвести на левый фланг в село и перелесок. Пусть "противник" атакует рубеж, а мы тем временем нагрянем на него в конном строю со стороны, откуда он не ожидает удара.
Расчет наш оказался правильным. "Противник" начал сильный обстрел нашего рубежа артиллерийским и пулеметным огнем. Кроме того, он поставил дымовую завесу на всем фронте. Наблюдатель с колокольни доложил, что за дымом движется масса конницы. Приказываю пулеметам и артиллерии усилить огонь сквозь дымзавесу, а эскадронам приготовиться к конной атаке, которую начнем, как только "противник" проскочит рубеж и подставит нам свой правый фланг.
Мы контратаковали "синих", хотя у них было три полка (один оставался в резерве). "Противник" был ошеломлен неожиданностью. Посредники и на этот раз присудили нам полный успех.
В ходе маневров мы еще трижды наносили поражение "синим". Прощаясь со мной, К. Е. Ворошилов пошутил:
- Придется вас направить комбригом в 3-ю дивизию. Поучили бы их, как нужно работать в поле.
На разборе маневров нарком похвалил нас за хорошую разведку, за умелую оценку обстановки, правильность решений и инициативу.
Словам наркома относительно моего перевода в 3-ю кавдивизию я не придал большого значения, считая, что это было сказано так, между прочим, скорее всего, в укор стороне, не имевшей успеха. Другого мнения держался командир нашей дивизии Григорьев: "Вот увидишь, заберут тебя от нас".
Так оно и случилось. Вскоре пришел приказ о назначении меня комбригом в 3-ю кавалерийскую дивизию. Назначение на более высокую должность было приятно. Но жаль было расставаться с полком, которым командовал семь лет.
Командир 3-й дивизии Е. И. Горячев, мой недавний "противник", встретил меня радушно. А командир корпуса К. Н. Криворучко взглянул на меня косо и проворчал: "Посмотрим, каков ты есть, хваленый!"
Первой бригадой командовал хорошо мне знакомый А. Е. Зубок, образованный офицер, долгое время прослуживший начальником штаба дивизии. Я уже знал, что он очень умело организует занятия и учения. У такого есть чему поучиться. Узнав, что через три дня Зубок проводит очередные занятия с командирами, я попросил у него разрешения присутствовать на них. Он не только согласился, но и предложил взять у него ряд методических разработок. Большую пользу принесли мне его советы по организации учений.
Понемногу я втягивался в новую работу. В бригаду к нам несколько раз приезжал командир корпуса, присутствовал на занятиях и учениях, но редко делал существенные замечания. К моему удовольствию, наши взаимоотношения стали быстро налаживаться.
Бригада, которой я теперь командовал, с гордостью носила присвоенное ей наименование кавалерийской бригады имени "Незаможных селян Украины". Почетным председателем организации незаможных селян был всеми уважаемый председатель ЦИК Украины Г. И. Петровский, бывший депутат от рабочих в Государственной Думе.
Съезды крестьян-бедняков Украины проводились периодически в Харькове, тогдашней столице республики, и Г. И. Петровский принимал участие в их работе от начала до конца. Представители нашей бригады всегда присутствовали на съездах, и я докладывал делегатам о состоянии дел в соединении.
За высокий уровень боевой и политической подготовки ЦИК УССР наградил меня малахитовым письменным прибором изумительной работы. Его я храню до сих пор как дорогую память о покойном Григории Ивановиче. Другим нашим шефом был Днепрострой - одна из крупнейших строек того бремени. Бойцы часто бывали на строительстве, участвовали в работах. А днепростроевцы в свою очередь помогали нам, чем могли. Величайшим событием и для рабочих стройки, и для наших конников был торжественный пуск электростанции, на который были приглашены многие из нас.
Осенью 1930 года я снова был послан на учебу, на этот раз в Москву, на Высшие академические курсы. Учили нас основательно, и мы жалели, что учеба длилась всего десять недель. Возвращаясь в дивизию, мы, вздыхая, говорили о том, как многому можно научиться за год, а тем более за три года в академии и как счастлив тот командир, кому выпадает эта возможность.
11 января 1933 года меня назначили командиром 4-й кавалерийской дивизии. По пути в Белоруссию, где , дивизия дислоцировалась, я сделал остановку в Киеве, чтобы попрощаться с командующим округом и поблагодарить его за науку и за выдвижение на столь высокую должность. Я сказал также, что с удовольствием остался бы в его подчинении.
- Видите ли, товарищ Горбатов, - сказал Якир, - вакансий на такие должности у нас сейчас нет, а продолжать держать вас заместителем комдива я считаю нецелесообразным.
Он обещал иметь меня в виду и в свою очередь поблагодарил за службу.
В Минске я вручил свое предписание командиру корпуса С. К. Тимошенко. Он информировал меня о состоянии дивизии, подробно остановился на ее недостатках, высказал свое мнение о каждом командире полка и о других старших командирах.
Поскольку дело было к вечеру, Семен Константинович предложил переночевать у него.
На другой день я был в Слуцке, где размещался штаб дивизии. Познакомился с его работниками, два дня ездил по полкам, изучая положение дел. И вдруг вечером позвонили из Главного управления кадров: получилась досадная ошибка я назначен не в эту дивизию, а в 4-ю Туркменскую горнокавалерийскую, которая находится в Средней Азии.
Через неделю я был уже в Ташкенте у командующего войсками округа П. Е. Дыбенко, В Мерве меня встретили начальник штаба дивизии Юрчик, начальник политотдела Байназаров и его заместитель Муравьев. Они рассказали мне о дивизии и ее людях.
