Жан-Кристиан Птифис - Истинный дАртаньян
Можно представить себе д'Артаньяна в бою: седеющие волосы, бешеный аллюр, воинственный дух, сверкающая кираса, перехваченная белой перевязью командира. Скача в едкой пыли, поднятой саперами, он отдавал отрывистые сухие приказы, произнося их с певучим гасконским акцентом, от которого, как говорят, полностью избавиться невозможно.
21 августа расставленная батареями артиллерия начала обстреливать крепость с внешней стороны. Прибывшее подкрепление под командованием г-на де Креки позволило в ночь с 24 на 25 августа произвести первую атаку. Имея прикрытую дорогу, французы спешно соорудили на контрэскарпе батарею из 22 орудий, чтобы пробить брешь в стене. Наконец 26 августа состоялся окончательный штурм. Людовик XIV пустил в ход основную часть войск. На беду д'Артаньяна для участия в атаке из его бригады взяли всего 60 человек, а сам он должен был оставаться в арьергарде в резерве. Каково же было ему топтаться на месте, созерцая происходящее, пока две роты мушкетеров под командованием г-на де Монброна сражались, как львы, на равелине! Несчастный не мог стоять спокойно и проклинал свое бездействие, ожидая, когда же пришлют за ним, чтобы и он мог вступить в бой. Поскольку этот счастливый момент все не наступал, он решил, что следует его поторопить. Около десяти часов вечера, воспользовавшись ночной тьмой, он покинул свой пост и без сопровождения бросился в первых рядах в самую гущу схватки против леса пик под выстрелами мушкетов. «Он по лучил легкую контузию», – сообщает хроника, но его честь была удовлетворена. Никто, даже король, не осмелился обвинить его в неподчинении приказу.
Французская атака повергла город в состояние паники.
27 августа население Лилля ворвалось на укрепления и разоружило солдат, заставив таким образом графа де Брюэ капитулировать.
Таким образом, за несколько недель простая вооруженная прогулка свела на нет оборонную мощь испанцев во Фландрии. Оставалось встретиться лицом к лицу с графом де Марсеном, спешно прибывшим на помощь Лиллю. В ночь с 29 на 30 августа, покинув лагерь на Дейнзе, д'Артаньян и его бригада галопом поскакали вслед за генерал-майором графом Генрихом де Подвицем. Французы смяли авангард де Марсена, прорвали оборону эскадронов и посеяли панику среди войск противника, разбежавшихся во все стороны. Разгром был полным. Марсен спешно бежал в Брюгге, оставив за собой 500 убитых и раненых, отдав солдатам французского короля 1500 пленных и богатый урожай великолепных знамен.
С наступлением осенних дождей войска королевского дома, покрытые ранами, в изодранных плащах, поредевшими рядами вернулись на свои квартиры. Д'Артаньян вновь принял командование своей ротой и, как свидетельствует «отчет о смотре», сохранившийся среди рукописей Национальной библиотеки, представил ее королю 26 октября на плацдарме старого замка Сен-Жермен. Менее чем через три месяца, 20 января 1668 года, он произвел еще один смотр своим людям в Пре-о-Клер, прежде чем опять отправиться в бой. Спустя несколько дней мушкетеры двинулись в направлении Труа-Эвеше23. Прибыв в Труа, д'Артаньян получил новый приказ, отправивший его в Франш-Конте.
Уже в течение многих недель Конде, после многих лет опалы вновь ставший служить королю, втайне готовил вторжение в эту плохо защищенную испанскую провинцию, в которой никто и не догадывался о его воинственных планах. Официально Его Высочество прибыл в свою Бургундию[84] для того, чтобы присутствовать на собрании Провинциальных Штатов. Он постарался заранее усыпить бдительность жителей графства, торговавшихся, как всегда в любом конфликте, о цене своего нейтралитета. Хонде занимался всякого рода крючкотворством с тем, чтобы выиграть время для военных приготовлений. Жители Франш-Конте предлагали 300 тысяч ливров, он потребовал с них 500 тысяч.
Ослепление контуазцев было столь велико, что они решили, будто мелочная торговля по поводу возобновления их нейтралитета – естественная причина затягивания переговоров.
Наконец 2 февраля граф д'Артаньян со своей ротой и полком Дюплесси открыто прибыл на берега Соны и стал лагерем близ Осона. На следующий день, 3 февраля, Конде велел сказать ошеломленным депутатам из Франш-Конте, что, поскольку они не оправдали ожиданий Франции, он собирается, не откладывая долее, занять с войсками их провинцию.
В тот же день мушкетеры вступили на испанскую территорию у Рошфора-на-Неноне, везя с собой бревна, чтобы восстановить недавно разрушенный мост. Выполнив свою задачу, они разбили лагерь в Шатене, в четверти лье от Рошфора, где только что соединились войска Конде и его помощника герцога Люксембургского. 5 февраля принц Конде написал герцогу Рокелору: «Я послал д'Артаньяна с мушкетерами и драгунами и приказал ему перейти реку с тем, чтобы осадить Безансон. Завтра на рассвете за ним последует г-н де Гадань с полками конницы герцога Орлеанского и Дюплесси и пехотным полком д'Аркура».
Безансон мог легко выдержать осаду, поскольку число осаждавших не превышало 2 тысяч человек. Однако, впав в панику, безансонцы, видимо, решили, что их окружила куда более значительная армия, и горожане капитулировали после первого же предложения о сдаче, не сделав ни одного пушечного выстрела. 8 февраля Конде и д'Артаньян с гордым видом вошли в старый испанский город через Арен-ские ворота. 9-го они соединились перед Долем, где квартировал де Фошран, с королевской армией, неделей раньше покинувшей Сен-Жермен.
Город-соперник Безансона[85] сдался после символического сопротивления. В свою очередь пали крепости Жу и Сент-Аньес. 18 февраля после трехдневной осады сдался Гре, в котором находился губернатор провинции маркиз д'Иенн. 24 февраля Людовик XIV уже возвращался в Сен-Жермен после блестящей молниеносной войны, продлившейся всего три недели[86].
Глава XV. Кузены д'Артаньяна
Несмотря на свой откровенно индивидуалистический характер, наш гасконец тем не менее имел врожденное чувство связи с семьей. Д'Артаньян не посрамил репутацию своих соотечественников и подобно им брал в свою роту многочисленных кузенов, близких и дальних родственников, друзей и знакомых. Например, он получил у короля место младшего лейтенанта для своего двоюродного брата Жана-Луи Кастераса де Ларивьер.
После отъезда жены и детей он перенес всю свою привязанность на двух кузенов, Пьера и Жозефа де Монтескью д'Артаньян.
Пьер, родившийся в 1645 году в замке Байонны, был сыном дяди д'Артаньяна Анри де Монтескью и Жанны де Гассьон, то есть его двоюродным братом, однако из-за разницы в возрасте д'Артаньян часто обращался с ним как с племянником. А первый раз они, должно быть, встретились во время празднеств в честь свадьбы короля в Сен-Жан-де-Люзе. Пьер, которому было в ту пору четырнадцать лет, горел желанием носить славный плащ мушкетера. Поддерживая это желание, его отец решил дать ему образование, обеспечивающее подготовку к военной службе, единственно достойной дворянина. В октябре 1660 года Пьер стал пансионером Королевской академии Жийи, которой руководили ораторианцы[87]. Там он постиг все науки, которые следовало знать человеку благородного происхождения: латинский язык, историю, географию, основные разделы математики; научился искусству снимать план местности, фортификации и в первую очередь верховой езде, фехтованию и танцам. По выходе из Академии молодой человек стал жить в Лувре, заняв должность пажа Малой конюшни. Нося это звание, он в мае 1664 года принял участие в несравненном празднике «Забавы Волшебного острова», данном в Версале в честь прелестной Лавальер.
«Г-н д'Артаньян, – читаем мы в официальном отчете об этом зрелище, – шел во главе двух других „пажей“ в богатых одеждах огненного цвета – ливреях Его Величества, – неся его копье и щит, на котором блистало солнце из драгоценных камней со словами „Nee cesso, пес erro“[88], что подразумевало приверженность Его Величества к занятиям государственными делами и образ его действий».
Спустя некоторое время «маленький д'Артаньян», как называли Пьера при дворе, был принят в качестве кадета в полк французской гвардии и по ходатайству своего кузена-мушкетера прикомандирован к охране суперинтенданта Фуке. В декабре L664 года он сопровождал заключенного до Пиньероля и оставался там в течение нескольких месяцев, орудуя пикой и мушкетом в роте г-на де Сен-Мара. По окончании этого сурового учения он смог, наконец, встать в ряды мушкетеров. По этому случаю д'Артаньян помог ему составить себе гардероб и продал ему ради соблюдения правил многих своих лошадей. Поэтому спустя несколько лет в оставшихся после его смерти бумагах оказался еще один неоплаченный счет.
Пьер д'Артаньян в течение трех лет оставался в первой роте мушкетеров и участвовал в осаде Локена в 1666 году, в осаде Лилля, Турне и Дуэ и сражении с Марсеном в 1667 году, во взятии Безансона в 1668 году. Затем он вступил в гвардейский полк в звании знаменосца, а позже стал младшим лейтенантом. В феврале 1672 года будущий маршал де Монтескью официально объявил о своей помолвке с богатой и добродетельной горожанкой из хорошей семьи дамой Жанной Поделу, «вдовой покойного Клода Кюрье, бывшего при жизни королевским советником, старшим судебным секретарем при соляном амбаре в Пуасси», которая жила, как и он, на улице Малых полей. Свадьбу отпраздновали 1 марта того же года в церкви Св. Евстахия в Париже в присутствии брата Пьера шевалье Ремона д'Артаньяна, специально приехавшего из Гаскони, чтобы передать материнское благословение.
