Джулиан Ассанж - Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография
К концу 2008 года мы тонули в горах документов, которые присылали нам информанты со всего мира. Новые материалы появлялись каждый день, но многие из них требовали дополнительного изучения и наших комментариев до публикации. Если бы мы были обычной газетой, радиостанцией или телеканалом, мы стали бы самой занятой группой расследований в мире, выпускающей эксклюзивные истории, как на конвейере. Но WikiLeaks не видел себя в роли владельца медиаресурса или в качестве коммерческого механизма, хотя, должен признать, коммерческие мотивы иногда оказываются единственным реальным критерием оценки той или иной информации. Мы не хотели зарабатывать деньги, но хотели сотрудничать со средствами массовой информации, способными поручить наши истории своему пулу журналистов и распространять их через свои каналы. Но эти организации рассматривали свою работу исключительно с коммерческой точки зрения и поэтому ставили жесткие сроки и требовали эксклюзивности. В то время мы учились работать с подобным подходом к делу, пытаясь при этом хранить верность своим правилам.
Сквозь дамбу прорывались самые разнообразные истории. В конце 2008 года мы опубликовали список членов Британской национальной партии. Эта неофашистская организация выступает за то, чтобы в Британии жили лишь одни белые; среди ее членов есть полицейские, солдаты и сотрудники государственных органов – люди, взявшие на себя моральные и профессиональные обязательства служить всем британским гражданам, независимо от их расы. Затем в декабре мы вывесили частный доклад, подготовленный Комитетом ЮАР по вопросам конкуренции, сообщавший о картельном сговоре между крупными южноафриканскими банками. Самые важные его разделы были сокращены, вероятно, чтобы скрыть коммерчески уязвимые конфиденциальные данные, но мы опубликовали доклад в полной версии. Вот пример одной такой «коммерческой уязвимости»: «Очевидно, что Absa не воспользовалась достигнутой этим подразделением экономией, чтобы в сколько-нибудь значительной степени улучшить положение клиентов посредством снижения цен, предпочтя зачесть большую часть этой экономии себе в прибыль». Через два месяца мы опубликовали 6700 отчетов, подготовленных в частном порядке для членов Конгресса США, дающих подробную картину их занятий и источников информации. Эти отчеты не засекречены, однако они доступны только конгрессменам. Парламентарии публикуют их лишь тогда, когда это соответствует их политическим целям, и не публикуют, когда информация, важная для общественности, кого-то смущает или наносит ущерб правительству. Опубликовав их, мы хотели дать американским избирателям возможность сопоставить деятельность избранных ими парламентариев с той информацией, которую эти парламентарии имели. Мы разместили отчеты исходя из общественного интереса, а не политического расчета. Мы опубликовали переписку Сары Пэйлин, пытаясь подчеркнуть тот факт, что она ведет свои политические дела по частному электронному адресу, вероятно, чтобы избежать требований о сохранении официальных копий. Все это время мы ездили по всему миру, не пропуская ни одной конференции по журналистике и свободе слова, чтобы распространять свои идеи и набирать новых сторонников.
Я стал постоянным обитателем комнат для гостей. У меня не было ни машины, ни дома. Я почти не виделся с родственниками. Без денег, с одной лишь парой ботинок. Все это воспринималось как совершенно разумное и не казалось проблемой. У меня было несколько книг, бритва и пара ноутбуков. Волосы мне подстригали друзья, зачастую прямо во время работы, и, к счастью, когда дело касалось оборудования и повседневных расходов, всегда находился кто-нибудь, готовый подкрепить свою страсть к делу собственной кредиткой. WikiLeaks с самого начала жил впроголодь, и, наверное, это было правильно: ставить во главу угла принципы, а не прибыль. По правде говоря, работа стала всепоглощающим делом, особенно с того времени, когда мы окончательно убедились, как много людей доверяют нам и готовы присылать конфиденциальные материалы.
Я чувствовал, что 2009 год ознаменует начало нового грандиозного периода. Мы делали свою работу все лучше, а мир все больше прислушивался к нашим публикациям и комментариям. Мы оттачивали свои методы, нам удавалось приводить в бешенство все более крупные и грозные организации, и я начал думать, что было бы здорово найти для работы WikiLeaks тихую гавань. Ведь в мире должно быть место, стремящееся стать островком свободы слова и лишенное цензуры. Сначала было решили сделать эффектный выпад рапирой: расположиться в Африке, но там все было слишком сложно, а с практической точки зрения – слишком жарко для работы серверов. А что если Швеция, Исландия, Ирландия? А возможно, остался еще на земле никому не известный рай? Тяжело всю свою жизнь сидеть на рюкзаке – хотя, может быть, и следовало бы, учитывая, что работа нашей организации опиралась на иерархию неопределенности. Но в начале этого сейсмически неустойчивого периода я уже превращался в собственного призрака: автора, ответственного, хотя и не в полной мере, за особого рода вымысел – ведь мир упорно пытался сделать меня тем, чем я не был.
10. Исландия
История журналистики – это история утечек информации. Если нечто происходящее засвидетельствовано неким автором и описано им – это уже не журналистика, а беллетристика. В журналистике нам, ее работникам, не часто выпадает на долю быть свидетелями, знающими факты, и мы опираемся на чужие сообщения – то есть используем свидетельские показания, складывая из них, как из кубиков, общую картину происшедшего. Во многих случаях хороший журналист вынужден полагаться на анонимного свидетеля, готового стать источником информации, при этом, если рассказ устный, информатор может разрешить или запретить фиксировать свои показания. Мы иногда забываем, насколько обычная журналистика зависит от источников утечки информации: «Согласно документам, оказавшимся в распоряжении Washington Post…»; «По словам одного высокопоставленного руководителя…»; «Источники, близкие к предмету или субъекту, сообщают…»; «Информация, полученная Daily Telegraph, позволяет заключить…» Далеко не всегда мы имеем дело с осведомителями, которые идут на это открыто и сознательно: зачастую факты вскрываются совсем случайно или по какому-то недосмотру; довольно обычно, когда информация поступает по скрытым каналам, – это может происходить совершенно тайно или на условиях анонимности. Разные пути, разные обстоятельства – и так, собственно, происходит постоянно. Мы собираем информацию на основании того, что видим сами, и приобретаем информацию, которой владеют другие люди.
У меня есть близкий и надежный товарищ – Роп Гонгрейп, создатель одной из первых в Голландии провайдерских интернет-компаний, организатор конференций хакеров, традиционно проходящих в Амстердаме. Нас с ним пригласили выступить на конференции специалистов по компьютерной безопасности, широко известной как Hack in the Box, проходившей в октябре 2009 года в Малайзии. На этой встрече собрались люди в основном политизированные, там было много местных жителей – членов малайзийского движения в поддержку реформ. Правительство Махатхира[45], главы многонациональной коалиции «Барисан Насионал» (местный Национальный фронт), столкнулось с требованиями реформ и серьезной оппозицией под руководством Анвара Ибрагима, лидера Партии народной справедливости. За много лет до того Ибрагим, будучи министром финансов, вытащил Малайзию из финансового кризиса, и в 1998 году журнал Newsweek назвал его «Азиатом года». Но в 2009 году, когда мы приехали в Куала-Лумпур, он уже давно вел другую жизнь. Как только Ибрагим выступил с критикой премьер-министра, его сразу обвинили в коррупции, за что и посадили в тюрьму на шесть лет; более того, его постоянно поливали грязью, вытаскивая на свет якобы совершенные им сексуальные преступления. После выхода из тюрьмы Ибрагим стал консультантом Всемирного банка и преподавал в учебных заведениях, в том числе в оксфордском Колледже святого Антония и Университете Джонса Хопкинса, а после вернулся в Малайзию и с большим отрывом выиграл парламентские выборы 2008 года.
На конференции Hack in the Box я выступал с докладом о проблеме несанкционированного раскрытия информации в СМИ. По моему мнению, эта тема – стержень журналистики. Меня всегда удивляют критики, обвиняющие нас, что WikiLeaks не отвечает ее интересам. Что бы о нас ни говорили, бо́льшую часть своей работы мы выполняем, используя самые тривиальные методы, и считаем себя сторонниками традиционной журналистики. Мы проливаем свет на то, что определенные силы хотели бы оставить во тьме. Таким мог быть девиз лондонской Times во время Крымской войны. Таков был молчаливый лозунг Washington Post во время уотергейтского скандала. Более того, WikiLeaks – и я всегда утверждал это – должен быть партнером традиционных средств массовой информации, а не заменять их или сторониться их. На конференции в Малайзии я говорил, что в будущем на сайтах крупных СМИ должна появиться кнопка „WikiLeaks“ для людей, владеющих той или иной информацией. Мы могли бы принимать на себя бремя защиты источников и решать юридические вопросы – собственно, делать то, чем мы все время и занимаемся, – а сотрудники СМИ готовили бы материалы и комментарии к поступавшим от нас утечкам информации. Метод работы, описанный мной в докладе, всегда был нашей целью, и, несмотря на развязанную вокруг WikiLeaks отчаянную истерию, отвлекавшую наше внимание последние два года, мы обязательно вернемся к своему замыслу, пусть даже другие организации, копирующие нашу работу, будут утверждать, что это их идея. Примерно таким образом сейчас действует OpenLeaks.org, пытаясь нанести удар по WikiLeaks. Скажу только, что эти злополучные детские забавы еще никогда никому не приносили пользу. Чтобы не оставалось никаких сомнений, скажу еще раз: идея сотрудничества со средствами массовой информации выдвинута мною на конференции в Малайзии в 2009 году.
