Виктор Васильев - Сергей Лемешев. Лучший тенор Большого
Прошло много лет, а художница помнит своих учителей, тех, кто дал ей путевку в жизнь, – это Я.М.Соколов, В.Ф.Васин, Е.Ф.Зернова, А.Д.Гончаров, В.А.Фаворский, А.А.Дейнека.
И все же лемешевские места, встречи с Сергеем Яковлевичем Лемешевым запали в душу Татьяне Власьевне как самые дорогие воспоминания жизни.
Она ежегодно приезжает на лемешевские праздники, посещает места, где когда-то встречалась с великим артистом, где завязалась их дружба, памятью о которой она всегда дорожит.
В наследство талант…
В своей книге «Путь к искусству» С.Я. Лемешев с любовью пишет о дочери Маше. Как сложилась ее судьба, какой путь избрала дочь певца – об этом меня часто спрашивают многие почитатели таланта Лемешева. Сегодня я и хочу рассказать вам о своих впечатлениях от встреч с Марией Сергеевной. Впервые я услышал о Марии Сергеевне от ленинградских театралов еще в годы своей учебы. Я знал, что она солистка Московского камерного музыкального театра, который возглавляет Борис Александрович Покровский. В 1984 году во время гастролей театра в Ленинграде мне в первый раз посчастливилось встретиться с Марией Сергеевной. Было это перед началом спектакля – оперой Дж. Россини «Брачный вексель».
Невысокая, миниатюрная – она сразу же напоминала Сергея Яковлевича, которого мне пришлось знать лишь по фильмам и фотографиям. Высокий лоб, большие выразительные глаза, типично «лемешевский» нос, мягкий овал лица – такой я впервые увидел дочь Лемешева. А через некоторое время уже слушал ее из зрительного зала. Мария Сергеевна пела партию Фанни. Ее героиня шутила, балагурила, играя гибким легким голосом, не скупясь, раздаривала жемчужные россыпи своего дара и прекрасной вокальной музыки Россини. Вспоминая и анализируя сейчас пение Марии Сергеевны, я сравниваю его с записями выдающейся русской певицы начала двадцатого столетия Е.А. Вронской… Ее пение, уникальная техника стаккато чем-то близки Марии Сергеевне.
Мария Лемешева в роли Фанни в спектакле «Брачный вексель»
Наверное, судьба дочери Лемешева и не могла сложиться вне сцены. К этому вел и унаследованный природный дар не одного только отца. Мать – народная артистка РСФСР, в прошлом выдающаяся певица, солистка Большого театра Ирина Ивановна Масленникова. Она и была вокальным педагогом Марии в ГИТИСе. Окончив институт, Мария Сергеевна работала в Воронежском театре оперы и балета, исполняла главные оперные партии.
В 1972 году народный артист СССР, лауреат Ленинской и Государственной премий Б.А. Покровский основал в Москве камерный музыкальный театр. Он и пригласил Марию Лемешеву в только что созданный коллектив. Работа в Воронежском театре не прошла даром: уже первые роли в камерном утвердили ее как певицу думающую, эмоциональную, гибко воспринимающую режиссерский замысел.
Пресса высоко оценила ее работы в спектаклях «Похождения повесы» И. Стравинского (партия Энн), «Не только любовь» Р. Щедрина (партия Нюры), «Много шума из-за сердец» Т. Хренникова (партия Геро), «Скупой» В. Пашкевича (партия Любины). Подлинным откровением стала партия Прасковьи Петровны в опере М. Таривердиева «Граф Калиостро» по мотивам одноименного рассказа
А. Толстого. С каким блеском играет актриса свою героиню! Она проводит спектакль как бы на одном дыхании, очаровывая зрителя певческим талантом, актерским мастерством, женским обаянием.
В декабре 1985 года Мария Лемешева выступила в моноопере «Ожидание», специально для нее написанной Микаэлом Таривердиевым. Газета «Вечерняя Москва» писала: «Оркестр здесь тоже соучастник действия, но более деликатный постановщик расположил его за тюлем в глубине сцены, как бы уступая главное место певице М. Лемешевой, талантливой актрисе, в совершенстве владеющей своим серебристым голосом. С глубоким чувством создает она образ современной женщины, трогательно верящей в свое жизненное счастье».
Московскому камерному музыкальному театру сорок лет, столько же на его сцене певица Мария Лемешева. Вместе с театром она побывала на гастролях во многих городах России и ближнего зарубежья. Ее таланту рукоплескали Франция, Англия, Италия, Германия, Финляндия, Польша, Югославия, Чехословакия, Япония, Америка. Всюду ей сопутствовал успех. А иначе и не могло быть: настоящий талант всегда ценится. В 1998 году Мария Сергеевна удостоена звания заслуженной артистки России.
Мария Сергеевна Лемешева высоко чтит память своего отца. Узнав о созданном на его родине музее, она с 1987 года регулярно посещает его, пополняет музейные фонды новыми экспонатами. С 1992 года Мария Сергеевна является почетным гостем Лемешевских праздников песни.
Истинное проявление любви к своим корням выразилось у нее и в покупке дома на родине отца в деревне Князево. Дом этот, как и многие лемешевские места, стал сейчас своего рода памятником культуры, бережно хранящим память о великом русском певце Сергее Яковлевиче Лемешеве.
Из книги С.Я. Лемешева «Путь к искусству»
В Большом театре
В 30-х годах искусство Большого театра достигло блестящего расцвета. Это была пора счастливой встречи в его стенах выдающихся художественных дарований, сплоченных едиными творческими целями, никогда еще ранее не стоявшими так отчетливо и ясно перед музыкальной сценой.
В коридорах театра, фойе, зале можно было запросто встретиться с таким мастером, одно имя которого произносилось с благоговением. Ну как я мог не чувствовать огромной ответственности звания «солиста Большого театра», когда среди моих новых коллег были такие тенора, как
С. Юдин, А. Богданович, Н. Озеров, Б. Евлахов, Н. Ханаев, И. Козловский, А. Алексеев… И всю эту плеяду великолепных певцов и актеров возглавлял не кто иной, как Л. Собинов. Помню свою первую встречу с прославленным артистом, фотографии которого я смотрел и пересматривал у Квашниных и которому так «блистательно» подражал на третьем курсе консерватории:
– Здравствуйте, Леонид Витальевич!
– Здравствуйте, юноша. А кто вы?
– Я певец… (хотел пояснить – тенор, но не выговорил этого слова самому Собинову)… Лемешев…
– Ах, Лемешев! Так это вас я слушал по радио третьего дня в Ленском? Включил приемник и услышал ариозо. Удивился, что незнакомый кто-то поет, но хорошо.
Дальше было сказано много ласковых слов, свидетельствовавших не столько о моих успехах (как я теперь понимаю), сколько об огромной доброжелательности Собинова. И все же, сознаюсь, что его доброе отношение подняло меня, словно на крыльях, тем более что он похвалил меня, так сказать, и «индивидуально».
– Хорошо, что вы соображаете, что поете, – сказал он.
