Дмитрий Лихарев - Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота
О том, что у Фишера была "мания величия", говорили не только его недруги, но и люди вполне нейтральные и даже чувствовавшие к нему расположение, как, например. Хэнки и Асквит. Впрочем, эту неприятную черту подмечал у себя и сам Фишер и не всегда стремился ее скрывать. В письме к жене Фишер, описывая большие маневры Средиземноморского флота, которые ему удалось блестяще провести, замечает: "Теперь главное следить за тем, чтобы меня вновь не обуяла гордыня!"[196].
Здесь, на Средиземном море, впервые произошла крупная ссора между Фишером и его вторым флагманом лордом Бересфордом. Бересфорд уже давно зарекомендовал себя как человек трудноуправляемый и не считающий нужным соблюдать субординацию. Он обладал исключительным стремлением к лидерству во всякой ситуации, при этом Бересфорду была присуща чудовищная самоуверенность, основанная главным образом, на сознании своего аристократического превосходства. На счет Чарльза Бересфорда было немало весьма неблаговидных выходок по отношению к тем, кого он считал ниже, себя по происхождению. Благодаря своей принадлежности к высшей элите британского общества, Бересфорд неоднократно избирался депутатом парламента, а впоследствии получил звание пэра. "На флоте его никогда не считали настоящим моряком, полагая, что он больше политик; в палате общин, как говорят, его не воспринимали в качестве политика, полагая, что он — моряк"[197]. По своему интеллекту Бересфорд существенно уступал Фишеру. Проведя большую часть жизни в политических дрязгах, любовных приключениях, и поисках удовольствий разного рода, он в значительной степени утратил технические знания, которые когда-то имел и которые были совершенно необходимы для адмирала, командующего соединением современных кораблей.
В 1900 г. Чарльз Бересфорд в звании контр-адмирала получил назначение вторым флагманом на Средиземноморский флот. Положение усугубилось тем, что, как только стало известно о назначении Бересфорда, в прессе промелькнуло несколько публикаций, в которых говорилось, что лорд Чарльз отправляется на Средиземное море "поучить линейный флот", как надо "маневрировать". С легкой руки самого Бересфорда эта фраза получила довольно широкое хождение[198]. Из нее вытекало два вывода: либо Средиземноморский флот действительно нуждается в том, чтобы его "поучили", либо его главнокомандующий Фишер — человек некомпетентный для такой должности, во всяком случае, по сравнению с Бересфордом. Естественно, Фишер принял эти высказывания на свой счет. Командующий Средиземноморским флотом был вовсе не тем человеком, в адрес которого можно было делать такие выпады безнаказанно.
Фишер с самого начала намеревался заставить Бересфорда строго подчиняться всем своим требованиям. Ему вскоре представилась возможность продемонстрировать свое вышестоящее положение, причем самым нелицеприятным образом. Флот, после учений в открытом море, возвращался на якорную стоянку у берегов Мальты. Флаг-капитан Бересфорд очень неумело сманеврировал при входе в бухту, чем вызвал большую сумятицу и надолго задержал 2-й дивизион линейных кораблей. Командующий, потеряв терпение, велел просигналить Бересфорду открытым текстом на глазах у всей эскадры: "Вашему флагману снова выйти в море и вернуться назад, как положено!". Эрнел Чэтфилд считал, что именно этот сигнал положил начало длительной ссоре между Фишером и Бересфордом[199].
Однако тогда окончательного разрыва между ними не произошло. Главной общей целью, которая объединила Фишера и Бересфорда в их непрочном союзе, было стремление усилить Средиземноморский флот и подготовить его на случай войны. Фишер вошел в историю, прежде всего, как дальновидный военный деятель, который, предвидя войну с Германией, принял решение сосредоточить главные силы британского флота в Северном море. В наше время тем более парадоксальным выглядит тот факт, что и 1900–1902 гг. Фишер всячески стремился к усилению именно Средиземноморского флота. При неохотном содействии Бересфорда Фишер добился от скептически настроенных лордов Адмиралтейства принятия решения об увеличении числа броненосцев, крейсеров и миноносцев на Средиземном море и посылки туда лучших кораблей.
Такая кажущаяся несообразность вполне объяснима. Международная ситуация претерпела с 1899 по 1904 г. кардинальные изменения. Англо-французская Антанта, оформившаяся к 1904 г., положила конец колониальному соперничеству, которое было источником напряженности между двумя странами, начиная с 80-х гг. прошлого века. К концу 1904 г. русский флот потерпел ряд крупных поражений в русско-японской войне, а военный флот Германии начал обгонять французский. В то время, когда Фишер принял пост командующего Средиземноморским флотом, его позиция была весьма сложной. Едва он приступил к своим обязанностям, как началась англо-бурская война (октябрь, 1899 г.). Начало войны было для англичан неудачным, и их армия потерпела ряд поражений. Европейское общественное мнение было враждебно Англии. Некоторые горячие головы в России, Франции и Германии носились с мыслью организовать совместную интервенцию в защиту буров. На Фишера как командующего Средиземноморским флотом сразу же легла огромная ответственность. Он должен был иметь план военных действий на случай вмешательства Франции и России. Теперь Фишеру приходилось постоянно взвешивать шансы своего флота в возможном конфликте.
Высшее руководство флота в лице лорда Селборна и адмирала Уолтера Керра не верило в реальность военного столкновения. Керр критиковал Фишера за стремление преувеличить опасность со стороны Франции и России[200]. В оправдание Фишера можно только сказать, что французский Средиземноморский флот под командованием адмирала Жерве, базировавшийся в Тулоне, постоянно содержался в состоянии повышенной боевой готовности и представлял собой очень боеспособное соединение.
Насаждая на кораблях флота суровую дисциплину во время учений и маневров, Фишер не забывал и об отдыхе матросов и офицеров. Корабли эскадры были частыми гостями в Фиуме, Заре, Майорке и портах Греции. В сентябре 1900 г. Средиземноморский флот посетил Константинополь. В этот поход Фишер взял жену и двух незамужних дочерей — Дороти и Памелу. В Константинополе Фишер был принят турецким султаном Абдул-Хамидом. "Султан оказал мне особые почести…", — утверждал Фишер впоследствии[201].
Учитывая честолюбивые стремления Фишера занять кресло первого морского лорда, следует признать, что не в его интересах было затевать ссору с Адмиралтейством по поводу усиления Средиземноморского флота. Тем не менее, Фишер продолжал настаивать на своем. Чтобы добиться цели, он решил использовать для давления на Адмиралтейство прессу.
