Семен Гонионский - Сандино
Третьего июня Сандино постигло тяжелое горе: во время родов умерла жена Бланка. Потрясенный несчастьем, Сандино несколько дней провел один, запершись у себя в комнате, предаваясь горестным раздумьям. Он корил себя, что не уберег Бланку, упрекал себя за то, что уделял ей мало внимания. Но что он мог сделать, живя вдалеке от нее, ежедневно, ежечасно рискуя жизнью! Теперь нужно было позаботиться о ребенке, о маленькой Бланке.
Президент Сакаса поддерживал непрерывную связь с Сандино. Он не упускал случая лишний раз заверить его в своей дружбе и обещал всяческую поддержку и помощь. А Сомоса тем временем продолжал расправляться с сандинистами и плести интриги против их вождя. Впрочем, представься ему подходящая возможность, Сомоса постарался бы договориться с Сандино. В декабре он предпринял такую попытку, установив контакт с одним бывшим лейтенантом партизанской армии. Сомоса в разговоре с ним намекнул, что было бы неплохо, если бы два таких популярных в стране человека, как он, Сомоса, и Сандино, заключили союз «против этого старого дурака Сакасы, который разоряет страну». Сомоса облек свой «намек» в довольно конкретную форму: пообещал Сандино в случае его согласия пост военного министра в предполагаемом кабинете.
Однако лейтенант наотрез отказался передать Сандино предложение Сомосы. Увидев, что план союза с Сандино неосуществим, Сомоса направил свои усилия в другое русло. Он начал убеждать Сакасу в том, что Сандино готовит против него заговор.
В декабре Сандино в третий раз отправился в Манагуа для личных переговоров с Сакасой. Президент снова заверил его, что все условия договора будут выполнены неукоснительно. Сандино чувствовал, что за любезными заверениями и неизменной улыбкой Сакасы кроется что-то зловещее; бессильный изменить что-либо, Сандино в мрачном расположении духа выехал обратно в Сеговию.
Друзья предупреждали его о готовившемся заговоре. Друг Боланьос писал ему в те дни: «Не дай заманить себя в ловушку… Имей в виду, они уже приготовили для тебя пулю…» Но Сандино не обращал внимания на эти предостережения и думал лишь о том, чтобы любой ценой — пусть даже ценой своей жизни! — добиться мира в стране.
На отведенном им участке в районе реки Коко сандинисты организовали добычу золота, развели плантации табака. На вопрос корреспондента сальвадорской газеты «Диарио латино», чем он сейчас занимается, Сандино ответил:
— Второго февраля 1933 года моя партизанская миссия закончилась. Теперь я служу своей родине трудом…
Но пока Сандино был занят планами мирного труда, в столице его враги плели против него сеть предательских интриг, распространили слух, будто Сандино вовсе не разоружился и готовится к захвату власти. В печать все чаще и чаще проникали сообщения о том, что против Сандино готовится заговор, что начальник «национальной гвардии» Сомоса ищет способ «ликвидировать» Сандино.
В этот момент президент Сакаса — послушное орудие в руках Сомосы и американской миссии — пригласил Сандино в столицу, будто бы для того, чтобы окончательно урегулировать все проблемы. Понимая, что у Сандино есть все основания сомневаться в его искренности, Сакаса направил в Сеговию все того же министра сельского хозяйства Сальватьерру, дабы он рассеял сомнения Сандино и уговорил его приехать в столицу.
14 и 15 февраля между Сандино и Сальватьеррои состоялось несколько долгих бесед. Их последний разговор кончился следующими словами:
— Меня окружают, — говорил Сандино, — вот уже месяц, как «национальная гвардия» укрепляет свои позиции в районе Вивили. Что же происходит? Президент меня обманывает, да?
— Нет, президент занимает лояльную позицию, — возразил Сальватьерра.
— Значит, его подчиненные делают все, что хотят. Гвардейцы говорят, что они собираются меня уничтожить… Уничтожить! Уничтожить людей, которые трудятся и учат страну труду!.. Генерал Сомоса мечтает меня уничтожить. А что представляет собой генерал Сомоса? Он что-то значит, пока занимает свой важный пост. Уйди он в отставку, и его все забудут… А я вождь. Я могу остаться без единого патрона, но стоит мне бросить клич, как все соберутся вокруг меня, потому что люди верят в меня. Я не хочу войны. Но как я могу согласиться с тем, что мои люди не могут мирно жить на своей земле? Гвардейцы их убивают, каждый день они кого-нибудь убивают. Я хочу мира, и я докажу это, согласившись встретиться с Сакасой.
Утром 16 февраля Сандино в последний раз отправился в Манагуа. Его сопровождали генералы Франсиско Эстрада, Хуан Пабло Умансор и брат Сократес. Сакаса встретил Сандино с распростертыми объятиями. После завтрака начались переговоры. Сандино требовал полной гарантии всех прав бывшим партизанам.
Как и в предыдущие три раза, Сандино остановился в гостеприимном доме министра сельского хозяйства Сальватьерры. 17 февраля с визитом вежливости явился к нему Сомоса. Сандино отдал ответный визит. Когда вскоре они встретились в президентском дворце, Сомоса подошел к Сандино и обнял его. Однако такой демонстрации «теплых дружеских чувств» сопутствовала отнюдь не дружеская провокация, подстроенная по наущению Сомосы. В Манагуа была распространена листовка за подписью Сандино, содержавшая нападки на «национальную гвардию». Сандино действительно критиковал этих головорезов, но фальшивка была составлена с расчетом на то, чтобы накалить страсти.
В субботу 17 февраля Сомоса провел несколько часов в миссии США у посланника Лейна. Ужин и беседа затянулись далеко за полночь. На следующий день господин посланник США Артур Блисс Лейн в сопровождении Сомосы отправился на бейсбольный матч: играли команды «Генерал Сомоса» и «Манагуа».
В этот день, в воскресенье 18 февраля, в президентском дворце был устроен торжественный обед. Все высшее общество столицы, а также Сандино с отцом и ближайшими соратниками были гостями президента. Сандино заметил, что Сомоса не может скрыть нервную дрожь. Трижды Аугусто спрашивал отца, как он объясняет возбужденное состояние генерала гвардейцев. Сомоса не выдержал и скрылся задолго до окончания банкета. Три дня спустя дон Грегорие понял, почему так нервничал Анастасио Сомоса.
В последующие два дня Сандино и Сакаса обменялись письмами, в которых были урегулированы все спорные вопросы. 21 февраля эти письма были опубликованы всеми никарагуанскими газетами.
В 5 часов вечера 21 февраля 1934 года Сандино в сопровождении своего отца дона Грегорио, генералов Эстрада и Умансора прибыл в президентский дворец с прощальным визитом. Сандино был в прекрасном настроении, шутил, рассказывал истории из времен партизанской войны. Сакаса пригласил всех отобедать. К приглашенным присоединились вскоре два брата президента и генерал Портокарреро, один из ближайших помощников Сандино. Кончился обед, закурили. Генерал сообщил присутствующим, что собирается на следующий день съездить в родные места, в Никиноомо. Потом зашла речь о залежах золота, которые Сандино открыл на реке Коко. Договорились создать компанию по эксплуатации нового золотого прииска.
