Виктор Смагин - Записки наблюдателя туманных объектов
Удивительно представлять, что человеческая цивилизация расцвела и, скорее всего, исчезнет, а эти четыре галактики так и останутся словно замершими в стоп-кадре, хотя понимаешь, что Квинтет Стефана — один из ярчайших примеров драматизма и динамичности глобальных космических процессов.
Наверное, курьезно, что совсем рядом с застывшими галактиками Квинтета, столкновение которых будет продолжаться «целую вечность» расположен объект также открытый французским астрономом Эдуардом Стефаном, но являющийся одним из самых молодых на небосводе. Стоит лишь взглянуть на фотографию замечательной планетарной туманности NGC 7027 в созвездии Лебедя, как сразу становится понятным ее название — «Розовая подушка». Однако вид этот доступен лишь на фотографиях, полученных при помощи самых крупных телескопов — видимые размеры этой крохотной туманности в десять раз меньше, нежели у всем известной М 57! А ведь и М 57 — Кольцо — особо крупной не назовешь. Наверное, не погрешу против истины, если скажу, что NGC 7027 является вообще самой маленькой планетарной туманностью, доступной умеренному телескопу.
Туманность NGC 7027 обладает значительным блеском (8,5m), что вместе с ее крохотным поперечником делает ее практически неотличимой от звезд. Возможно именно поэтому она была открыта довольно поздно — в конце XIX века. Более того, как я уже говорил, наблюдая эту туманность, мы наблюдаем один из самых молодых объектов на небе — анализ скорости расширения NGC 7027 показал, что ее формирование началось всего около тысячи лет назад. Таким образом, NGC 7027 и Крабовидная туманность — практически ровесницы.
Физические характеристики центральной звезды оставались неясными до тех пор, пока не были получены фотографии с использованием инфракрасной камеры космического телескопа «Хаббл». Температура поверхности звездочки, породившей эту туманность, оценивается в 200 000 К, что делает ее одной из самых горячих звезд.
Сентябрь — это месяц когда погода изменчива, как никогда в году. Глядишь, откуда ни возьмись на землю спустится облако тумана, и вот уже стоишь в нем по грудь, как в реке — ничего не остается, как захватив с собой телескоп и покрывало, отправляться спать с приятным ощущением от открытия новых туманных объектов. И в ту короткую минуту между тем, как голова коснется подушки и перед тем, как провалиться в реку сновидений, пред глазами возникнет поле зрения телескопа, в котором на одном его краю сияет водоворот галактики-близнеца, а на другом — крошечные шарики галактик Квинтета. Не один, не три, а все пять!
Глава 16. Еще одна замечательная галактика
Бывают в конце сентября такие ночи, когда окружающий воздух наполнен необычайным спокойствием, таким, что единственным звуком, нарушающим эту тишину, остается лишь звук падающих листьев. Птицы, на прошлой неделе кружившие у старого элеватора и сбивавшиеся в стаи над высокими ветлами, что на другой стороне реки, благополучно покинули наши края. Ветер вроде бы поутих, а небо накрылось одеялом неотвязных туч, орошавших выцветшие луга несколько дней кряду. Даже лай собак — неизбывный атрибут русской провинции — тоже поутих. Не слышно и звуков веселого застолья — не менее типичной особенности отечественного бытия.
Но осень на то и осень, чтобы погода часто менялась. После тихого дня, раскрашенного золотыми красками и меланхолией увядающей природы, наступает такой же золотой и покойный вечер, как вдруг, откуда ни возьмись, налетит мощный порыв и согнет дюжие стволы тополей. Вихри закрутят рассыпанную повсюду опавшую листву и бросят ее в холодную реку, глядишь, и пелена серых облаков начинает трещать по швам, обнажая небо цвета сочной лазури. Ветер и не думает утихать, река покрылась барашками волн, воют кроны деревьев, а с неба, словно громадное одеяло, сползает облачный покров да с такой неимоверной скоростью, что становится жутко. Рваная, будто обвитая бахромой, кайма туч уносится к югу, освобождая из-под себя звезды летнего треугольника, квадрат Пегаса и ярко-желтый «фонарик» Юпитера. Узкий, сверкающий серебром, серп Луны и ее пепельный диск, лишь дополняют эту полную какого-то живописного гротеска картину.
Раскрывшееся небо черное-пречерное и какое-то по-осеннему глубокое. Блестит, скользя над горизонтом, Одинокая Звезда Осени — Фомальгаут, обладающая удивительной притягательностью, обусловленной, наверное, своим «одиночеством», ведь на многие градусы вокруг нее нет ни одной звезды, равной ему по яркости.
Вряд ли можно надеяться на упоминание в литературе туманных объектов из созвездия Южной Рыбы, которому принадлежит Фомальгаут, однако, это не означает, что там их нет вовсе. На вскидку не могу припомнить ни одного созвездия, для которого не нашлось бы ни одного объекта, доступного 150-мм инструменту. Но, согласитесь, насколько экзотичнее звучит фраза «Вчера любовался галактиками Южной Рыбы», чем «созерцал шаровые скопления Геркулеса». Именно с такой целью я лет десять назад предпринял попытки докопаться таки до самых ярких галактик этого непривычного русскому слуху созвездия.
Ярчайшая галактика Южной Рыбы — NGC 7314 — лежит в двух градусах западнее и выше ε PsA, однако, стоит отметить, что объект этот для шестидюймового телескопа весьма и весьма непростой. Дело в целой совокупности факторов. Низкое (–26°) склонение делают галактику недоступной в городских условиях, а блеск 11,2m размазан по внушительной для столь удаленного объекта площади 4,6’ х 2,1’.
Стоит ли говорить, что первые поиски этой непростой галактики обернулись полным провалом? Но что такое «провал» в терминах наблюдения дип-скай объектов? Обычно я искал новые для себя небесные сокровища так: от яркой звезды по звездным цепочкам ориентировочно наводился в тот район, где следовало появиться галактике или скоплению и смотрел, появится оно там или нет. Если сияние, пусть даже заметное только боковым зрением, проявлялось, я подробно фиксировал его положение среди звезд, сверялся с картой и в дальнейшем фиксировал стопроцентную видимость этого объекта. Но весьма часто бывало так, что облазаешь глазом все поле зрения вдоль и поперек, даже трубой телескопа повозишь вокруг — и никакого намека на туманное сияние, ничего даже не мерещится. Поэтому и остается лишь делать, как выискивать по карте точное положение объекта: «Ага, с этими двумя яркими звездами он лежит почти на прямой, а с теми двумя тусклыми звездочками образует практически равносторонний треугольник». Знание точного положения во многом облегчает задачу хотя бы потому, что иногда выясняется, что изначально начинал искать вовсе не в том месте, но, как правило, это первый шажок на пути к провалу.
