Елена Булгакова - Дневник Елены Булгаковой
А их договора?
Вечером были с М. А. у Коростина, больного. Выяснили отношения — соавторские.
26 сентября.У М. А. грипп, сильнейший насморк и кашель.
Приехал Коростин. Подписали соглашение.
Сегодня в газетах постановление об отмене карточной системы.
27 сентября.Горчаков — по телефону.
Возможно, что комедию начнут репетировать в октябре.
М. А. в постели — диктует мне. Коростин — по телефону. Подходит ли Сухарев для Бобчинского.
Ангарский насчет «Пушкина». Хочет, чтобы М. А. читал у него. М. А. отказался.
Дубровский из харьковского театра о «Пушкине».
Оля с сообщением, что Вл. Ив. сказал о пьесе:
— Она написана большим мастером, тонко, со вкусом. Но образы сделаны так сдержанно, четко, что надо будет (как он сказал) рыть глубины.
Вечером приехал Дубровский, прочитал «Пушкина».
С М. А. говорил по-украински. Увез с собой пьесу.
29 сентября.Звонок из «Литературной газеты» — просят, чтобы М. А. дал информацию о «Пушкине». М. А. отказался — все равно не напечатают. Ведь ничего не написали о «Биографии Мольера», хотя он и давал информацию. И в «Moscow Daily News» и фотографию, которую упорно просили, не напечатали и карточку не вернули.
1 октября.В Вахтанговском — драматические переживания. Илья во МХАТе распределяет роли в «Пушкине».
2 октября.Оля призналась, что мхатчики распечатали пакет с пьесой, посланной Акулову, и списали пьесу.
Радостный вечер. М. А. читал «Ивана Васильевича» с бешеным успехом у нас в квартире. Горчаков, Веров, Калинкин, Поль, Станицын, Дорохин. Хохотали все до того, что даже наши девушки в кухне жалели, что не понимают по-русски. — «Der hat wazcheinlich etwas sehr schones geschrieben, das alle lachen so viel!»[11]
Все радовались, ужинали весело.
3 октября.Вечером у нас — Дмитриев. Привел Сергея Прокофьева. Вопрос об опере на основе пьесы М. А. о Пушкине. М. А. прочитал половину пьесы. А потом С. Прокофьев взял ее с собой. Он только просил М. А. ввести Глинку.
Пригласил нас завтра на концерт в Большом — он будет играть свою музыку к балету «Ромео и Джульетта».
4 октября.Бетховенский зал в Большом. Рояль на маленькой эстраде, большая стоячая лампа под громадным желтым абажуром.
Прокофьев играет виртуозно. Музыка не типично балетная, но есть замечательные места (пробуждение города, келья Лоренцо, гавот, дуэль — да многое еще).
Было много знакомых, Вильямс, Дмитриев, Мордвинов, Мелик, Фетер — эти двое сидели за Прокофьевым на эстраде, смотрели в ноты.
Яков Леонтьевич потом, уже за едой в ресторане, сказал стихи, им выдуманные. Будто бы Станиславский говорит:
— Булгаков — человек задорный,
Он много горя причинил.
«Дни Турбиных» писал Подгорный,
«Мольер» — Егоров сочинил.
Василь Григорьевич Сахновский —
Прямой, отважный, честный муж,
Но алкоголик он таковский,
Что пропил задник с «Мертвых душ».
Генеральная «Врагов».
После генеральной стоим в партере: Оля, М. А., Немирович, Судаков, Калужский и я. Немирович очень комплиментарно говорил о «Пушкине». Женя Калужский:
— Вот, Мака, кланяйся в ножки Вл. Ив., чтобы он ставил.
Наступило молчание, и М. А. стал прощаться.
16 октября.Одиннадцатого М. А. один ездил в гости на дачу к Тейеру.
М. А. говорил, что очень уютно, камин, собака.
Была Лина Степанова, какой-то неизвестный американец.
Тейер говорил, что ему очень не нравятся Камерный и мейерхольдовский театры.
Сегодня у нас Прокофьев с женой и Дмитриев.
Разговор об опере («Пушкин»), что нужен Глинка.
Прокофьев едет в Африку, в турне. Жена остается здесь.
Н. Н. Лямин и С. С. Топленинов (слева). 20-е годы. Фото Н. Ушаковой
17 октября.
У М. А. репетиция «Мольера».
Звонок из Реперткома в Сатиру (рассказывал Горчаков): Пять человек в Реперткоме читали пьесу, все искали, нет ли в ней чего подозрительного? Ничего не нашли. Замечательная фраза: «А нельзя ли, чтобы Иван Грозный сказал, что теперь лучше, чем тогда?»
Двадцатого придется М. А. ехать туда с Горчаковым.
Вечером неожиданно пошла на «Фауста».
Познакомилась с Меликом. Он дирижировал. Мелик — во фраке, конечно, с красной гвоздикой в петлице.
18 октября.Звонили из американского посольства:
— Мистер Буллит просит миссис и мистера Булгаковых в пять часов, будет кино, буфет, дипломатический корпус.
После картины все пошли в столовую — стол со всевозможными прелестями, к которым мы почти не прикасались. Буллит подошел, и долго разговаривали сначала о «Турбиных», которые ему страшно нравятся, а потом — «Когда пойдет «Мольер»?» Подходили: Афиногенов, Штейгер, конечно, румынский посол, (очень уговаривал приехать к нему, он только что отделывает себе дом), тот американец, который служит в посольстве в Риге и был у нас с Бооленом, атташе и др. Познакомились с некоторыми дамами.
Когда выходили, швейцар спрашивает: «Ваша машина?..» М. А. сурово ответил: — У меня нет машины.
И мы ушли пешком, по выражению М. А., как экстравагантные миллионеры, которым машина осточертела уже.
19 октября.У М. А. грипп. Температура 38,2.
20 октября.Телефонная вакханалия и бешеный день.
Уманский из Литературного агентства — упорные предложения насчет «Мертвых душ» в Лондоне, — чтобы забрать пьесу от Фишера и передать «Литературному агентству».
Какой-то Лейтес из Союза писателей с предложением прочесть там «Пушкина» и обсуждать пьесу. (Конечно, М. А. отказался.)
Горчаков, Калинкин.
Оленька, конечно.
В то же время — посетители.
Симпатичнейший П. попросил 50 руб. Журналист С. — в третий раз — за деньгами, взаймы — но без отдачи.
Тамара Томасовна с двумя портнихами ко мне.
А к М. А. — Калинкин и Горчаков. И привезли Млечина.
Последний никак не может решиться — разрешить «Ивана Васильевича». Сперва искал в пьесе вредную идею. Не найдя, расстроился от мысли, что в ней никакой идеи нет. Сказал: «Вот если бы такую комедию написал, скажем, Афиногенов, мы бы подняли на щит… Но Булгаков!..»
И тут же выдал с головой Калинкина, сказав ему: «Вот ведь есть же и у вас опасения какие-то…»
