Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет
Но на этом дело не кончилось. Бедная Ева влюбилась ещё больше. И вновь разразилась трагедия. Когда она окончательно поняла, что дорогой Адольф неприступен, она также взяла миниатюрный револьвер и разрядила его себе прямо в сердце.
Вспоминать об этой попытке самоубийства не принято. Но за десять лет до того, как покончить с собой в Берлине, вместе с Гитлером, Ева Браун из любви к Гитлеру попыталась впервые совершить самоубийство в Мюнхене. С учётом двух предыдущих смертей, ему было чего испугаться. Ева не умерла. Гитлер захотел узнать, было ли это настоящим самоубийством или она просто хотела произвести на него впечатление, разыграв маленькую комедию. Заключение, данное по его запросу профессором из мюнхенского университета, категорически гласило, что от смерти Еву спасли всего несколько миллиметров. Она действительно была влюблена в него до конца, она, предпочетшая умереть, чем быть лишенной возможности принести себя в дар своему возлюбленному. Именно тогда Ева Браун вошла в жизнь Гитлера. Но её присутствие в его жизни было скромным. Их никогда не видели наедине. Её приглашали в Берхтесгаден, но всегда в компании других молодых женщин, работавших у Фюрера. Они сидели на освещённой солнцем террасе, выходящей на серые, голубые и белые Альпы, и не было в мире дружбы — а это была прежде всего дружба — более сдержанной, чем эта любовь. Все истории о детях Гитлера — чистая фантазия. Гитлер обожал детей, он любил возиться с ними на своей террасе. Но никогда у него не было детей — ни от Евы, ни от других женщин. Женщины были для него не более, чем проблеском красоты, освещавшим тяготы его политической деятельности, составлявшей для него смысл жизни. Но женские лица, на которые падал его взгляд, каждый раз омрачала смертельная тень.
История с револьверными выстрелами на этом не закончилась. Очередная женская бомба взорвалась под балконом Гитлера в первый день Второй мировой войны. На этот раз покончить жизнь самоубийством попыталась одна англичанка. Это была чудесная девушка. Я хорошо знал её и восхищался ей, как и её сестрами, одна из которых была женой Освальда Мосли, вождя английских фашистов. Все он были красивы, Но Юнити — Юнити Митфорд — была подобна греческой богине, стройная, светловолосая, она была живым воплощением совершенного германского типа. Она надеялась, что вместе с Гитлером, они станут воплощением англо-германского союза, о котором всегда мечтал Гитлер, и о котором он говорил буквально за несколько дней до своей смерти. Она повсюду следовала за Гитлером. Преображённая, сияющая она стояла среди толпы, через которую он проходил, направляясь к трибуне. И каждый раз при виде её легкая улыбка на краткий миг освещала суровое лицо Гитлера. Но и только. Гитлер любовался её прекрасным лицом и совершенным телом, что особенно было заметно в доме Вагнера в Байрете, но этим и ограничивалась вся идиллия. Гитлер был тогда накануне войны и вряд ли отливающие золотом волосы прекрасной Юнити могли стать единственным предметом его забот.
Но для Юнити Гитлер был всем. Когда 3 сентября 1939 г. началась война с Англией, Юнити, поняв, что её любовь разбилась, перебралась через розовые кусты, цветущие под окнами кабинета Фюрера и вытащила револьвер из своей сумочки. Она получила тяжёлое пулевое ранение в голову, но осталась в живых. И тогда произошло нечто совершенно необычное. После того, как лучшие хирурги Райха, которым он доверил её жизнь (несмотря на разгар войны в Польше, он каждый день посылал ей розы), спасли её, он организовал её возвращение в Великобританию. На дворе уже стояла зима 1939–1940 гг., когда все основные страны континента включились в конфликт. Но Гитлер позаботился о том, чтобы раненную перевезли на специальном поезде не только через Швейцарию, но и через всю французскую территорию, вплоть до Дюнкерка, откуда на корабле в сопровождении выделенных для защиты самолетов Люфтваффе её доставили к берегам родины. Но это не помогло. Юнити, опустошённая горем, прожила только до конца войны. После того, как 30 апреля 1945 г. труп Гитлера сгорел в языках пламени в саду Канцелярии, она также позволила себе умереть.
Итак, с 1939 г. рядом с Гитлером оставалась только Ева. Её роль в его жизни до самого конца оставалась более чем скромной. Я говорю об этом, так как в это время я провёл почти целую неделю рядом с Гитлером в его генеральной Ставке. Ева Браун не появлялась там никогда. Впрочем, и ни одна другая женщина не удостоилась его близости на протяжении этих четырёх лет войны, которые он провёл затворником. Ева писала ему письма. Она звонила ему вечером, около десяти часов. Этим и ограничивалась их неторопливая любовь, сколь романтичная, столь и сдержанная. Только в конце войны она завершилась грандиозным финалом. Когда Ева поняла, что всё рушится, что человек, которого она любит больше всего, стоит на пороге гибели, она срочно на самолёте отправилась в пылающий Берлин, чтобы умереть рядом с ним.
И только тогда, в последний день своей жизни, в знак почтения к мужеству немецкой женщины и жертвенности любящей женщины, предпочитающей скорее умереть, чем продолжать жить после смерти своего возлюбленного, Гитлер взял её в жёны. Он не женился раньше, поскольку единственной его женой была Германия. Но в этот день он покидал Германию навсегда. Поэтому он взял в жёны Еву. По сути это было жестом почтения. Свою последнюю ночь он провёл один, без неё. Он был сдержанным героем. Он остался таким и на пороге смерти. Трагической была жизнь, трагической стала смерть. Когда, рядом с облитым керосином трупом Гитлера, в огне стало потрескивать тело Евы, оно внезапно приподнялась из огня. На мгновение всех охватил ужас. Но затем оно вновь рухнуло в языки пламени. Так сгорела последняя любовь Адольфа Гитлера.
Несмотря на фантастичность любовной истории вождя Третьего Райха, на самом деле, она играла незначительную роль в его жизни в целом. Его целиком поглощала борьба. Ни один политик на земле никогда не сумел так поднять народ, как это сделал Гитлер. Однако, сегодня надо основательно потрудиться, чтобы отыскать среди широкой немецкой публики бывшего гитлериста, бесстрашно признающего себя таковым!
Правда, однако, состоит в том, что почти все немцы были гитлеристами, кто с самого начала, кто — позднее. Каждые новые выборы, каждый новый плебисцит прибавлял Гитлеру потрясающее количество новых сторонников, в этом Германия достигла почти полного единодушия. Люди голосовали за него по собственной воле. Никто их к этому не принуждал. Никто их не контролировал. Будь то территория Райха или регионы, пока еще находящиеся под чужеземным владычеством (Саар, Данциг, Мемель) результаты были одинаковы. Утверждать обратное — ложь. С каждыми новыми выборами, немецкий народ подтверждал свою преданность Фюреру. И почему бы он не должен был этого делать? Он вытащил страну из экономического застоя. Он дал работу миллионам отчаявшихся безработных. Сотня новых социальных законов гарантировали трудящимся работу, медобслуживание, досуг, достоинство. Гитлер придумал для них народный автомобиль Фольксваген, продаваемый в долговременную рассрочку на условиях незначительных выплат. Тысячи рабочих могли совершить круиз от фьордов Норвегии до Канарских островов. Он оживил промышленность Райха, ставшую самой модернизированной и самой эффективной на всём континенте. За четверть века до того, как Франция решилась пойти по тому же пути, он обеспечил Германию прекрасными автострадами. Он воссоединил нацию, он вернул армию стране, которая до этого имела право строить только картонные танки. Из побеждённой, обескровленной Первой мировой войной страны (три миллиона погибших!) он воссоздал сильнейшее государство Европы!
