Эдвард Радзинский - Триллер в век мушкетеров. Железная маска
И великая интриганка заговорила с новым любовником… о другой!
Она сказала де Бофору, что обязана открыть ему великую тайну: он покорил одинокое сердце королевы. И она, обожающая свою повелительницу, решилась… нет, просто обязана верноподданно пожертвовать своею любовью. Короче, она предложила Бофору устроить встречу с королевой.
Как же загорелись глаза Франсуа… Незаконный потомок короля мог наставить рога потомку законному… как бы вернуть должок!
Мария начинает подготовку. Теперь каждый день она рассказывает королеве «обычную любовную дребедень» (ее слова) о пламенных чувствах Франсуа. О великолепных стихах, которые он тщетно пишет в честь королевы, не смея передать ей, передает их Марии (герцогиня была щедра и передала Анне стихи, которые ей самой писал Ларошфуко). И о его несбыточной мечте – встретиться с Анной.
Сердце королевы загорелось!
Все складывалось как нельзя лучше, но…
Но, на беду, мозг нашей великой интриганки всегда вмещал несколько интриг. И во время очередной безумной ночи с Франсуа, умело «страстно» отвечая на ласки, она, как всегда, обдумывала дела. И ей пришел в голову хитроумнейший план. Дело в том, что после бегства Марии Медичи вся коллекция ядов перешла к королеве Анне. И в ней оказался восхитительный яд индейцев майя – этот яд проникал сквозь кожу. Достаточно было дотронуться рукой до смоченного ядом места, и… Вдохновение захлестнуло герцогиню. С трудом остановив страсть Франсуа, она начала излагать замысел гибели их общего врага. Надо только подкупить камердинера кардинала. Он намажет зельем любимую ангорскую кошку Ришелье – белоснежную Мариам. Несчастное животное, подыхая, начинает страдальчески мяукать. Ришелье, сочувствующий в мире только кошкам, конечно же погладит ее, успокаивая страдалицу, и… И уже через несколько мгновений отправится на то самое небо, о котором слагает такие красноречивые проповеди.
Простодушный Франсуа пришел в восторг. Он тотчас вызвался подкупить камердинера.
Но (как часто бывало с Марией де Шеврез) одна ее интрига погубила другую и главную. Подкупленный Бофором камердинер конечно же оказался агентом «серого кардинала». Заговор был раскрыт… К счастью, гвардейцы кардинала странно промедлили с арестом, и королева успела узнать о разоблачении подруги от взбешенного короля. Анна вовремя предупредила подругу.
Герцогине де Шеврез удалось бежать. В мужском костюме, меняя лошадей, она доскакала в карете до Булони. Ее сопровождал маркиз де Лотрек, давний любовник, и отряд его слуг. В Булони Лотрек зафрахтовал судно, на котором герцогиня благополучно переправилась в Англию.
Но обоих Бофоров – отца и сына – кардинал арестовать сумел. Совращение королевы де Бофором откладывалось в очень долгий ящик.
Однако случилось невероятное: Ришелье, обычно требовавший драконовских мер против своих врагов, на этот раз предложил королю совсем иное. Он сочувственно сказал Людовику, что понимает, какие жестокие упреки принцев крови придется выслушать любимому монарху, коли отправить в Венсенский замок обоих де Бофоров. Короче, к полному изумлению короля, кардинал кротко предложил… выслать из Франции отца и сына! Всего лишь – выслать!
Герцогиня де Шеврез жила в Лондоне, куда вскоре прибыли Франсуа де Бофор и его отец Цезарь. Здесь состоялись ее новые свидания с Франсуа… В коротких перерывах между стонами любви они обсудили новый дерзкий план герцогини.
Мария сообщила, что королева настойчиво хлопочет о ее прощении. Как только это удастся и Мария вернется в Париж, она уговорит Анну встретиться с Франсуа. И тогда Франсуа, рискуя свободой, а может быть и головой, должен тайно прибыть в Париж – встретиться с королевой.
Франсуа был счастлив, он обожал опасность не меньше, чем любовь. Впрочем, фраза должна звучать проще. Он обожал Любовь и Опасность.
И все начало получаться! Судьба оказалась удивительно милостивой. Изгнание герцогини в этот раз было до удивления недолгим. Королева не могла обходиться без любимой подруги. Теперь, когда та сообщила Анне столь взволновавшую ее весть о любви красавца Франсуа, королеве было необходимо говорить и говорить о нем с подругой. И Анна приготовилась к борьбе за Марию. Но, к своему (и общему) изумлению, королева очень быстро добилась прощения герцогини де Шеврез. Ришелье и здесь повел себя странно великодушно: посоветовал королю не мучить супругу долгим расставанием с лучшей подругой.
Король объявил (в который раз), что «в последний раз прощает эту дьяволицу герцогиню».
В ночь расставания в Лондоне герцогиня и Франсуа, эти великолепные бойцы Любви, устроили потрясающее сражение. Только под утро герцогиня смогла перейти к необходимым прощальным наставлениям и советам.
Похвалив ненасытный пыл Франсуа, герцогиня была вынуждена указать ему на некоторые упущения в позах «сзади». Она тут же наглядно продемонстрировала разработанные ею корректировки к указанной позе. Корректировки так увлекли Франсуа, что лишь под вечер Мария смогла перейти к главному.
Дело в том, что красавец Франсуа, как я уже говорил, был одинаково блистателен и на поле брани, и на поле любовного боя. Однако наш храбрый воин и неутомимый любовник отчаянно плохо владел родным французским языком… Что делать, вместо учебы Франсуа принимал участие в военных кампаниях… Но если его военные и любовные подвиги стерло время, то знаменитые оговорки цитируются французами и поныне, через столетия. Например, увидев как-то племянницу герцогини де Шеврез г-жу де Гриньян в глубоком трауре, Франсуа посетовал кому-то из придворных: «Я видел г-жу Гриньян в трауре, она имела очень печальный вид», но вместо lugubre (печальный) наш Франсуа сказал lubrique (похотливый). Этот «очень похотливый вид в трауре» в устах нашего донжуана заставил молодых повес тотчас обратить на госпожу де Гриньян самое пылкое внимание! И послужил причиной множества недоразумений и пощечин, полученных ими от этой добродетельной дамы.
Так что герцогиня объяснила де Бофору главный залог его грядущего успеха: меньше говорить и больше действовать…
– Я знаю изысканный литературный вкус королевы и могу вам обещать: ваши слова все погубят. Меньше говорите! Нет, лучше вообще не говорите! «Страсть вместо слов!» Страсть, даже грубую, вам простят, косноязычие – никогда! Повторяйте ей лишь одно слово: «люблю». Остальное, как все мы, она придумает за вас. У нее буйная фантазия, рожденная одиночеством… Ведь все женщины в конечном счете одиноки. Женщины, мой друг, – это иная раса, чего не знают мужчины.
