Роми Шнайдер - Я, Роми Шнайдер. Дневник
Но тут же появляется официант с горячей водой и салфеткой в руке; он, кстати, бегло говорит по-немецки. Только я дожевала последний кусок — и вот уже еду в такси навстречу довольно-таки напряженному занятию: три часа сидеть в редакции «Лэдис Хоум» на фотосессии.
Петер Баш прилагает все усилия, чтобы сотворить из моей малозначительной особы нечто наилучшее. У меня такое чувство, что улыбка примёрзла к моему лицу, изображая некий «гламур». И он постоянно говорит «побольше ног», это так всегда в Америке. В 17 часов я наконец снова в отеле. В плане стоят «два часа отдыха». Но уснуть я не могу, только немножко успокоиться. Снаружи по Пятой авеню без конца мчатся машины.
В 19 часов является Грета с моим новым потрясающим вечерним платьем, оно белое. Впервые в жизни я еду на бал в Америке. На Венский оперный бал. В «Уолдорф-Асторию» мы едем в двух громадных лимузинах «Кадиллак». В дверях нас уже ожидает господин Шиллер, австрийский генеральный консул, он передает нам программу вечера. На первой странице — моя большая фотография в роли королевы Виктории. Публика невероятно элегантная, и я много танцую. Когда я наконец ныряю в свою постель, уже далеко за полночь. У меня устали ноги, и кроме того, я немножко навеселе.
Суббота, 18 января
Мама может сегодня передохнуть. Я еду одна в половине двенадцатого к Петеру Башу. Снова четыре часа съемок.
В 18.15 меня забрал мистер Фарнол и отвёз в недавно открывшийся ресторан. А потом — в Метрополитен-опера. Там профессор Карл Бём, отец Карлхайнца Бёма, дирижировал спектаклем «Кавалер розы». Я была в восхищении. В антракте пили шампанское, а после спектакля ещё на часок заехали в «Эль Марокко». Маме хорошо, она уже может ехать спать, а я должна ещё с мистером Фарнолом и Лео тащиться на запись радиоинтервью для шоу Барри Грея. Я ужасно возбуждена. Потому что это не тихая студия, а настоящий театральный зал. Когда меня вызывают на авансцену и интервьюируют, на меня смотрят тысячи людей.
Воскресенье, 19 января
Когда я открываю глаза, уже поздно, даже очень поздно. Почти час дня! И сегодня в нашей программе — всего два пункта: отдохнуть и поговорить с Кёльном, с Дэдди.
В 14 часов мы с мамой и Лео едем в такси через Вестсайд на южную оконечность Манхэттена — Баттери. Оттуда — на пароме на остров. Вид Нью-Йорка со стороны гавани — это сильнейшее впечатление мне не описать. Ближе к 16 часам мы снова в отеле. Голос Дэдди в телефонной трубке такой отчётливый, как будто он — в соседней комнате. А потом мы можем ещё пару часов полежать. Мы это заслужили. Но в этот день есть ещё кое-что, от чего нам не отвертеться. От 20 до 21 часа мне приходится по всем правилам искусства изливать душу перед журналистами на шоу Эда Салливана. Причём на этот раз я должна вести себя особенно прилично: прямой эфир смотрят 40 миллионов зрителей.
А после шоу, примерно в 22 часа, мы ещё забираемся на вершину Эмпайр-стейт-билдинга. Ясная морозная ночь, и мы видим вокруг бесчисленные разноцветные огни и корабли в гавани. Я просто умираю от этой красоты. Лео говорит, что уже лет десять не видел ничего подобного. А ведь он уже вечность в Штатах.
Теперь я могла бы довольно рано отправиться спать, но как раз сегодня я вовсе не устала. И я тащу маму и Лео ещё в «Рандеву», прелестный, совсем французский кабачок — он принадлежит отелю «Плаза». С нами там сидит и Рене Биттель, пару дней тому назад мы с ним познакомились. Он ужасно милый, отлично выглядит и превосходно танцует венский вальс. Он кружит маму и меня по очереди. А Лео заказывает различных «Вдов Клико», как он выражается.
Понедельник, 20 января
Сегодня я впервые видела американскую версию картины «Юность королевы», на показе для прессы. Я просто остолбенела от того, как здорово на «Диснее» продублировали мой и мамин голоса. Звучит так, будто это наши собственные голоса. Лео Хорстер рассказывает, что он несколько месяцев искал подходящие голоса. После обеда мы уже читаем рецензии на фильм в разных газетах. Все отзывы — просто блеск. Что написала «Моушн Пикчер Дейли», я должна просто сюда переписать. Это же мои первые американские «лавры». Там так: «О Роми много чего рассказывают. Она снимается в четырёх фильмах в год, и в 19 лет эта талантливая девочка имеет уже десять полнометражных картин. Она происходит из актёрской династии. Картина „Юность королевы“ наверняка будет иметь успех в Америке». Я совершенно счастлива от этой коротенькой заметки.
В 12 часов — опять переодеваться. Мы приглашены на ланч к австрийскому генеральному консулу Эдуарду Шиллеру, в Парк-Лейн-отель. Здесь ещё и австрийский представитель в ООН, доктор Франц Матч, и профессор Карл Бём с женой. Немножко чопорно, но всё равно приятно.
В 15.15 мы едем в редакцию «Дейли ньюс», это самая крупная ежедневная газета Америки. Я теперь знакома с самым классным репортером Нью-Йорка Джимми Джемайлом, его называют «въедливый фотограф». Ещё здесь журналистка Лоретта Кинг, с ней мы уже познакомились.
В 16.30 — следующее интервью, с Фредом Хифтом, корреспондентом «Дер Нойе Фильм» в Висбадене и одновременно — «Варьете». На сегодняшний вечер мы припасли себе нечто особенное. Мы намерены посмотреть спектакль «Время, которое не забыть» с Хелен Хейз. А перед этим мы ещё ужинаем с её сыном Джеймсом Макартуром в ресторане «Брюссель». Потом смотрим Хелен Хейз. Вот это переживание! Что за великолепная актриса!
После представления мы сидим за рюмкой вина с ней и её сыном «У Уитни». Потом мне хочется домой, спокойно обдумать спектакль. Когда я гашу свет, уже почти час ночи. Завтра лягу спать пораньше, уж это точно. Любопытно, что скажет наш милый Лео?
Вторник, 21 января
Только мы с мамой успели позавтракать в номере, как уже у дверей — опять господин с блокнотом и карандашом. И когда завтракали, уже было полно звонков. Разные девушки и молодые люди просто звонят и говорят: «Роми, я — твой поклонник». Я всегда ужасно смеюсь, когда слышу такое.
Тот репортёр — доктор Роберт Прик из нью-йоркской газеты на немецком языке «Штаатцайтунг». Ну вот, можно забыть про английский и в своё удовольствие говорить с журналистом по-немецки. Доктор Прик очаровательный, и совсем незаметно, что он выцарапывает из тебя всю подноготную.
А потом — чудесные магазины. Мы с мамой выкраиваем часок на шопинг. Есть роскошные вещи, но на мой вкус — слишком уж всё пёстро. И дамы, что шатаются по магазинам посреди дня, разукрашены так, как у нас принято только для вечера. Они элегантны, шикарны, увешаны драгоценностями и в дорогих меховых манто.
На 14 часов у нас договорённость о встрече в Дисней-бюро. Мистер Дэвид Бергер делает со мной для «Голоса Америки» запись радиопередачи, которая транслируется на Германию. Потом нам ещё показывают большой плакат, который выпустил Дисней для нашего путешествия по Америке. Я вижу себя на громадном фото, в пять раз больше, чем в натуре. Лицо совсем другое, чем я знаю по своим фото и фильмам. С зачёсанными назад прямыми волосами, с закрытыми глазами — я себя просто не узнаю. Ещё и текст к этому фото изобрели такой: «Самая волнующая актриса 1958 года». Ну, не знаю. Америка на самом деле — страна преувеличений.
