Эдуард Хруцкий - Криминальная Москва
Арбат был одним из участков дороги сталинского кортежа на ближнюю дачу.
У замечательного поэта Бориса Слуцкого есть даже стихи об этом. Я цитирую их по памяти, поэтому прошу простить, если ошибусь, но главное в них — суть.
Бог ехал в пяти машинах,
Было серо и рано,
В своих пальтишках мышиных
От страха тряслась охрана.
С перепуганной охраной вождя мне пришлось столкнуться при обстоятельствах вполне экстремальных.
В те былинные годы в стране джаз был запрещен. Люди в ресторанах танцевали под бодрые песни наших композиторов.
Была одна отдушина — так называемые «ночники», их устраивали в заштатных клубах, солидном Доме ученых и Доме журналиста.
Вот туда-то наша компания и бегала. Там играл известный ударник Боря Матвеев, король саксофона Леня Геллер, чудесные аккордеонисты и трубачи.
«Ночники» заканчивались соответственно названию, а потом я провожал свою девушку Марину в ее Николопесковский переулок.
Мы шли по Арбату сквозь строй топтунов, которые провожали нас бдительным взглядом.
«Ночники» в Доме журналиста одно время устраивались регулярно по субботам.
Бойцы «девятки» к нам привыкли, и некоторые даже одобрительно подмигивали нам.
Однажды, под Новый, 1952-й год я провожал Марину, крутила поземка, ветер нес в спину колючий снег.
Было четыре утра. До заветного переулка оставалось совсем немного.
Внезапно из-под арки выскочили несколько здоровых парней, скрутили нас и затолкнули в подъезд дома.
Я даже среагировать не успел.
— МГБ, не дергайся.
В подъезде стояли, прислонившись к стене, полковник в форме Министерства государственной безопасности и несколько офицеров со странными автоматами.
Потом, в училище, я узнал, что это английские «стэны».
Мы ждали минут десять. На улице проревели автомобильные моторы.
— Ну, — полковник облегченно вздохнул, — вы что шляетесь по ночам?
— Гуляем.
— Не гулять надо, а к зимней сессии готовиться, товарищи студенты. Идите и забудьте о нашей случайной встрече.
После проезда кортежа вождя «топтуны» весело отправились в нынешний ресторан «Прага», которая была тогда их штабом и столовой.
Днем на Арбате ничто не напоминало об опасной ночной работе рыцарей щита и меча.
Днем по улице ходил «солидняк». Коллекционеры и антиквары. Украшение московской «трудовой-деловой» интеллигенции слеталось в знаменитую антикварную комиссионку.
Это было самое известное место в Москве. Начало ее славе положили, безусловно, репрессии 30-40-х годов.
Сюда отдавало ФПУ НКВД картины и предметы антиквариата, изъятые при обысках и арестах.
Но наиболее солидные поступления пришли в голодные военные годы.
Московские старожилы несли сюда семейные реликвии и подлинники известных мастеров.
Покупать все это могли только те, кто получал правительственные пайки, и спекулянты с московского черного рынка.
Потом был знаменитый 47-й год, год девальвации денег, и, как мне рассказывали, магазин опустел. Ну а потом вновь заполнился хорошими работами.
Мне довелось бывать в домах собирателей картин. Не коллекционеров, а именно собирателей, то есть тех людей, которые не продают и не обменивают приобретенные картины.
В квартире известного оперного певца я увидел необыкновенной красоты портрет работы Брюллова, нестеровского Отрока, необыкновенные парижские работы Коровина.
Большую часть из своей коллекции он прибрел в магазине на Арбате.
Кстати, после смерти он завещал свое прекрасное собрание Третьяковской галерее, и там нынче экспонируются эти работы.
В 50-е годы Москва богатела. Вовсю расцвел теневой бизнес. Деляги и торгаши начали вкладывать деньги в искусство.
Но картины интересовали их в меньшей степени. Им всем хотелось приобрести нечто более реальное: золотые и серебряные изделия Фаберже.
А если есть спрос, то есть и предложение.
Мне рассказали оперативники, что человек по фамилии Рывкун в голодные блокадные ленинградские дни выменял на хлеб и сало невесть как попавшие к одному коллекционеру клейма Фаберже.
Долго он не мог найти им применение, а потом разыскал несколько талантливых художников и они начали делать собственного Фаберже.
Продукция расходилась, как горячие пирожки в голодный год.
Особенно велик был спрос в Грузии и Азербайджане. Мастера работали прекрасно, определить подлинность работы могли только многоопытные искусствоведы.
Понемногу фирма Рывкуна начала сдавать свою продукцию в знаменитый магазин на Арбате.
Вот там-то и были классные эксперты, но, видимо, их просто взяли в долю.
Дело кончилось трагически. Со слов одного из крупных чинов КГБ я узнал следующее.
ЦК КПСС должен был сделать подарок какому-то иностранному гостю, видимо, как я понял по намекам, самому Арманду Хамеру.
Управление делами выделило средства, и на Арбате была приобретена не очень дорогая, но вполне пристойная ваза работы Фаберже.
Подарок был вручен. Гость благополучно отбыл «за бугор». А через некоторое время до ленинского штаба докатились слухи, что ваза-то хоть и красивая, но — фуфель.
Такое простить было невозможно.
В комиссионку нагрянула совместная бригада КГБ и ОБХСС, работали быстро и споро.
Посадили всех, кого могли.
Но монарший гнев не утихал. Хрущев приказал стереть с лица земли воровскую малину.
Приказ выполнили точно и в срок. Старинный особняк, где располагалась комиссионка, размолотили клин-бабой.
Улица стала похожа на челюсть с выбитым зубом. Лет двадцать мы ходили мимо этих печальных развалин.
Но давайте вернемся на сегодняшний Арбат.
Сначала мне хочется вспомнить Мюнхен, русский антикварный магазин недалеко от Ратушной площади.
Мы сидели с хозяином, давним моим московским знакомым, и пили кофе.
В кабинет осторожно протиснулся дорогой соотечественник с большим кейсом.
— Русским серебром интересуетесь?
— Конечно. А что у вас?
— Фаберже, — гордо сказал визитер.
— Не надо, — резко ответил мой приятель.
Когда владелец серебра ушел, мой товарищ разъяснил эту пикантную ситуацию.
— Ты понимаешь, есть канал из России, по которому гонят сюда туфтового Фаберже. Главное, работы-то отличные, продавали бы просто как новодел, был бы отличный спрос и деньги неплохие получили бы. Нет, им обязательно Фаберже нужен. У вас весь Арбат этим завален.
Откровенно говоря, ничего подобного я в арбатских магазинах не видел.
Замечательные ребята из спецотдела милиции, работающие на этой территории по антиквариату, рассказали мне, что по сей день, как и раньше, сюда стекаются краденые ценности.
