Лада Исупова - Мастер-класс
– Так вы же сняли ее, потому что вторая часть никак не сходилась!
– Точно!
И она делает большие глаза:
– И вы для нас тогда отобрали три вальса, для трех групп!
Я холодею. Ничего не помню… Совсем ничего…
– Вы забыли?!
Все забыла… совсем все…
– Ну ладно (нервно), играйте что-нибудь.
Ну для «что-нибудь» мне надо хотя бы одним глазком посмотреть, что там у них. Начинают выстраиваться, и меня как током шибает: вспомнила! Это – Даргомыжский! Точно, так и есть, отобрали три разных вальса, где теперь их искать и что за чем идет? Последний, вспоминаю, Шопен. Делаю рывок к сумке – нет на месте, значит, точно – я его куда-то переложила! Уже совсем потом всплыло: не доделали они эту вещь до конца и сказали – решим в следующий раз, поэтому ноты я не переложила в нужную папку, а потом случился «снежный день», все забылось. Но об этом я не помнила и сидела совсем убитая – так подвести! Стыдно ужасно. Вальсы эти я сыграю, но не в этом дело… Какой кошмар, как стыдно…Начали работать, я потихоньку взяла себя в руки, играю, выхожу из оцепенения.
Они тоже не все помнят, останавливаются, повторяют, всё как всегда.
Одна группа прошла, другая, третья, все вошло в свое русло, танцуем, как вдруг на сцену выскакивает наш единственный мачо и начинает делать свои мужские дела (в смысле большие прыжки и пируэты). А у нас Шопен, я тут вся – дыша духами и туманами… Нет, конечно, ежли бы такое случилось на концерте, то уже второй его прыжок (заскок) пошел бы под «мужскую» музыку, но сейчас репетиция, и во фронт сидят все учителя, помощники и ассистенты, и мне не по рангу разруливать ситуацию, хотя на самом деле хочется остановиться и спросить: «Вы, молодой человек, чё?.. Вообще-то мы тут это… репетируем».
К моему дичайшему удивлению, он благополучно заканчивает и убегает за кулисы. Никакого движения в преподавательском составе не наблюдается, переходят к следующему номеру. Встаю:
– Минуточку! Что это было?
– Так это мы вставили фрагмент.
– Я не знала. Что нужно здесь играть?
– Ничего особенного, продолжайте, как было.
– Я могу что-нибудь мужское.
– Не нужно. Но, впрочем, если вам не трудно.
– Не трудно.Все идет своим чередом.
Стали прогонять пиццикатный фрагмент. У меня там в левой шестнадцатые, пять штук, а потом на паузе все замирает до сильной доли. У танцующих – пике, и последнее что-то не успевают. Преподаватель сердится, подгоняет. Пробуют опять. Опять. Подаю голос:
– А хотите, я тут добавлю в левой долю, чтобы подтолкнуть их?
Две помощницы, сидящие у меня за спиной, охнув, срываются с места и бегут за кулисы, слышится стук удаляющихся пяток и наперебой истошное:
– Начинается! Она сказала, что не будет ничего этого играть! Она сказала, что будет играть другое!!!
За кулисами крики, звук приближающихся пяток, наконец появляются те же и старшая с распахнутыми руками:
– Ничего менять нельзя! Играть как написано!!!
Тьфу ты, дернуло ж меня за язык, добавила бы молча, и не заметил бы никто. Ладно, будет вам как написано. А интересно, этих девиц приставили, чтобы смотреть за мной? Так они не слышали, что должно звучать, как им определять, что я отклоняюсь? И плотоядные мысли пошли дальше – а что они могут сделать-то, если я на концерте возьму да и заиграю не то? Кто вообще что-то может сделать? Это ж не остановить… разве что электрошоком.Далее генеральная шла спокойно – нормальный насыщенный рабочий процесс, полная мобилизация усилий всех, отмечу только один момент: начали прогонять гранд аллегро директрисы. Появляются две девицы по углам у задника, и – большие прыжки по диагонали и пируэты. Потом следующие две оттуда же, и так без конца.
Играю. Чего-то вроде сбилась. Быстро поправилась. Опять не то. Начала внимательно смотреть, что происходит. Всё нормально. Потом на следующем выходе – раз – опять ошибка. Дошло… Одни делают правильно, другие – нет: кто-то на «раз» начинает прыжок, как надо, а кто-то – вступительное пор де бра, поэтому эта четверка периодически болтается, а ты ее ретушируешь, чтобы начало было как положено – началом. «Четверка» – не криминально, хотя по музыке заметно, да и в задуманном безостановочном движении появляются дырки. Педагоги делают какие-то замечания, а на сцену выползает следующий класс, эти начинают уходить. И тут меня понесло:
– Подождите! У нас здесь ошибка!
Все, как по команде, поворачивают головы и, выпучив глаза, смотрят на меня, как на заговоривший стул. Повисает гробовая тишина.
Начинаю объяснять – безрезультатно. Они:
– Все нормально.
– Нет!
Директриса настаивает, что они репетировали под запись, и там все сходилось – проблема у меня. Пытаюсь объяснять и показываю, как могу, шестое пор де бра и даже подпрыгиваю на «раз» – бесполезно, но становится не по себе, потому что все так и стоят, окаменев, смотрят, как в «Ревизоре», а толку никакого, я отнимаю драгоценное время. Подходят еще педагоги, объясняют, что все так и надо – поставлено четверками. Ага! А почему тогда на сцене то двойное перекрестное движение, то пусто?!
В итоге я, потерпев поражение, сажусь, девицы стоят в растерянности, и, чтобы не оставалось сомнений, новый класс просят пока уйти, а этих – станцевать еще раз.
Директриса проходит через сцену, кто-то спрашивает:
– Так что нам делать?
И та тихо, но отчетливо:
– То же самое, не обращайте внимания.
Ух, как по уху резануло!
Сижу, играю, сама себя уговариваю, что она, в принципе, права, что золотое правило: нельзя ничего менять перед выходом, только вконец всех запутаешь; что вдолблено, то и проявится. А я, как дите малое, пошла шашкой рубать, эх…
Эти себе танцуют с переменным успехом, то так, то эдак, я за ними ошибки подтираю, общий вид вполне приличный, почти уже закончили, и вдруг на сцену выбегает директриса с диким воплем:
– Стойте!!! Она права!
И начинает объяснять и на «раз» подпрыгивать. Сижу, думаю: оно, конечно, хорошо, но менять перед выходом… уж делали бы как делали. И, кстати, ни одна на концерте не ошиблась.
А директриса потом урвала минутку и подошла извинилась-поблагодарила, хотя я прекрасно понимаю, что такое генеральная в день концерта, какие это нервы, и что значит собрать все это воедино (технически, творчески, организационно), и когда все это – на тебе, а о том, чего это стоит, никто, кроме тебя, не знает, все будут видеть и судить только результат.Итак, генеральная заканчивается и, как все генеральные, в сроки не укладывается, а переваливает за назначенное время. Бегу домой, нужно переодеться и обратно. На самое необходимое – прийти в себя – времени не остается, а так нужно полчасика посидеть в тишине, чтобы хоть как-то восстановиться! Несусь и никак не могу решить дилемму: что сейчас правильнее – валерианочки или коньячку?..
