Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Но тут меня начало странно трясти. Озноб. Пришла слабость от мыслей о еде.
Я услышала, как мама сказала Капитану и Саше:
— Не обижайтесь! Но… не надо к нам больше заходить!
Военные что-то поняли, потому что кивнули, хотя, возможно, не совсем то, что имела в виду моя мама. Они вежливо попрощались и вышли.
В подъезде их уже караулила бабка Стася:
— Родненькие! Сыночки! Дайте бабушке что-нибудь! — раздался ее громкий голос. — Кушать, или денежку!
Мы с мамой расхохотались.
«Надо же! Опять у нее родные дети!» — веселились мы.
Будур
10 февраля 2000 г
Мы счастливые! Мы поели вчера после долгой голодовки. А потом пошли искать бесплатную столовую. Упорно идут слухи — такая есть!
И она находится, где-то в нашем районе! С остановками на отдых — каждые два квартала — мы за полтора часа пути добрались до остановки «Катаяма». Обещанной столовой не нашли.
Оказалось — ее только собираются открыть…
На шоссе чьи-то окровавленные куртки. Кто вытряс из них их хозяев? Или военные, не разобравшись, покидали их после зачистки в БТР, а когда пригляделись, то побрезговали и выкинули. Поняли: лучше идти между домами. Хоть какое-то прикрытие!
На трассе военные посты. И возможен внезапный бой, куда мы попадем, как мелкие камешки в мельницу. Мы передохнули. Полежали на снегу. Мои ноги болели так, что идти дальше я не могла и чуть не потеряла сознание. А потом, замерзнув в сугробе, все же поднялась и поплелась домой вслед за мамой, подталкивая себя мыслями о горячем кипятке и лепешке.
Оказалось, пока мы ходили, у нас неизвестные опять сломали замок на двери.
Он валялся в коридоре. Дверь в нашу квартиру, с проваленным в подвал полом — была выбита! Соседки-бабули сказали нам, что спали и ничего не видели и не слышали.
Мы обнаружили, что унесли наш большой магнитофон «Техникс» (спрятанный мной под дрова как самая дорогая сердцу покупка лета 1999 года).
Саша и Капитан — оба зачастили к подругам Азе и Лине, в дом, напротив, в гости, как
раньше осенью 1999-го совсем другие люди…
Мы видели книги в руках федеральных военных. Видели коробки с солдатскими пайками.
Аза и Лина благородно угостили такими консервами бабушек — соседок Стасю и Нину.
А мы все-таки узнали: бесплатная столовая уже неделю работает в противоположной части города. На остановке «Автобаза». Рядом с ней расположился госпиталь МЧС, где помогают мирным жителям! Придется сходить туда. Возможно, это будет завтра.
Еще есть новость: сегодня незнакомая нам девушка шла в район частного сектора проведать своих родственников. Красивая! Мы сразу обратили на нее внимание. Одета хорошо, но в домашних тапочках. Ноги промокли на снегу. Мама ей предложила:
— Пойдем к нам! Дам тебе калоши и сухие носки.
Девушка поблагодарила, но зайти отказалась. Сказала, что ей недалеко.
Она разговорилась и показала нам фотографию своего брата.
Рядом с ее братом со снимка на меня глядел Аладдин!
Девушка радостно сообщила:
— В январе оба были живы! Ребят вместе выводили из города!
Ура! Ур-а-а-а! Мы обнялись, как сестры, и простились.
Мама плакала на улице. Вспоминала, как под бомбежкой Аладдин принес нам черный хлеб!
Царевна Полина-Будур
11 февраля 2000 год
Вчера к нам явился Вовка, муж Ольги.
Пьяница и грубиян. У него горе!
При ночном орудийном обстреле погибла его старенькая мама, жившая на остановке «Автобаза». Снарядом срезало угол дома. Его мать была в своей угловой квартире одна.
Она лежала и перед сном смотрела фотографии родных… Сын похоронил ее сам. Во дворе своего сгоревшего дома, в яме. Пропали все документы на квартиру матери и паспорт погибшей. Видимо, как и у нас во дворе, там побывали ближайшие соседи!
Вовка сильно напился с горя и неожиданно явился к нам, поговорить… Было поздно. Около 21:00. Они говорили с мамой долго, дружески. Мама забыла ссоры и обиды в дни выселения. Зря! Она раскурила с ним сигарету! Налила Вовке в стакан одеколона из флакончика, и он выпил! Ругал сам себя за то, что не забрал свою мать к себе. В военное время оставил ее одну. А я подумала, что ему грабить чужое было куда интереснее, чем заботиться о собственной матери.
Тут пьяный сосед обнаглел и стал протягивать ко мне руки, приставать и говорить, что я «выделываюсь». А куда можно уйти в ночное время? По двору стреляет снайпер. Видны трассирующие пули. Я отшатнулась от этого человека и от его пьяных слез. Вышла из комнаты. Час сидела одна в своей разрушенной кухне. В темноте, с крысами.
Я, молча, молилась, чтобы Всевышний помог мне и Аладдин вернулся!
Я внезапно решила, что соглашусь стать его женой! И второй и третьей!
Лишь бы жить чисто, а не так, как живут остальные люди здесь, вокруг меня.
«Аладдин! Приди и спаси меня! Забери меня отсюда, поскорей!» — беззвучно звала я, вспоминая свой жуткий сон.
Мне снилось, что Аладдин погиб и лежит среди развалин. Не дай Бог, чтобы это оказалось правдой! В комнате слышался мат Вовки и глупые разговоры. Свою мать в этот момент я почти ненавидела.
Наконец, Вовка пошел к себе в дом напротив — спать.
Было слышно: на него кричит женский голос. Обзывает его грязными словами.
Это его родная жена.
P.S:
Сегодня утром при посторонних людях во дворе Вовка придрался к моей маме.
Он послал ее на х…
А я не вступилась, не стала ее защищать.
Так ей и надо!
Нечего дружбу с «грязью» водить!
Нечего пускать эту свинью к себе в дом!
Будур
12 февраля 2000 г
Приехала мама моей подруги Хавы.
Первым делом кинулась к нам. Спросила, где ее муж Султан?
Мы рассказали:
— Султан 18 января, после похорон брата соседки Азы, пошел проведать ваш дом, в частный сектор. Утром 19 января нас выселили на “зачистку”. Но с нами твоего мужа не было! Через 9 дней мы возвратились домой. Твоего Султана больше никто из нас не видел.
Мама красавицы Хавы сразу заплакала…
Ее настойчиво позвали Аза и Вовка.
Сказали, что знают, где лежит Султан, и увели.
Как потом выяснилось, Аза, Ольга, Вовка и Лина, блуждая по частному сектору в поисках
наживы, давно нашли отца моей подруги.
Его расстреляли, и не одного.
Рядом с ним на снегу лежали еще два человека.
— По этой улице и выше, — рассказывали местные жители, — шли федеральные части с осетинами. Это был кошмар! Ингушей они особенно ненавидели после конфликта в 1992 году из-за спорных земель. Так что расстреляли их втроем. Там были местный русский парень, чеченец, и привели этого ингуша. "Чтоб был интернационал", — смеялись российские военные. А хоронить тела не отдали…»
