Никита Окунев - Дневник москвича. Том 1. 1917-1920
Второй неотложной задачей Верховский считает сокращение численного состава армии. Конечно, это следует сделать, если правда, что только одна десятая призванных состояла в рядах бойцов, а девять десятых — в тылу.
Рузский и Драгомиров отказываются принять новые назначения.
С Кавказского фронта сообщают, что в горах выпал снег, глубиною местами по полутора аршин, и кое-где свирепствует метель при морозе в 19°. А там, кажется, войска не обутые, не одетые. Вот и воюй тут! Стало чувствоваться, что война догорает: еще два-три события крупных на фронтах или даже в тылу — и все побросают оружие и сольются в единодушный рев: «Долой войну!» Дальше невозможно. Я уже предсказываю, что война кончится к 19 ноября сего года, то есть тогда, когда ей исполнится 40 месяцев. Бог дальше не потерпит!
О параде и демонстрации 7 сентября отзывы кисловатые. Общее впечатление: «Проходили войска. Было несколько тысяч депутатов от рабочих, в том числе много женщин. И не было Москвы!»
За неимением материала писать об этом ненужном празднике московских бездельников, какой-то репортер остановился на «торжественном» слиянии звуков революционных песен и колокольного кремлевского звона. Слава Богу! Я не был на Красной площади, не слышал этого кощунственного звукового хаоса, а то бы заплакал горькими слезами, до того это противно моей мирной и скорбящей душе!
Да! На маневрах, предшествовавших параду на Красной площади, изволили присутствовать городской Голова Руднев и Председатель московского Совета р. д. Хинчук. Руднев сообщил потом представителям печати, что революционные войска, по его мнению, представляют теперь внушительную силу и что они сумели бы справиться с Корниловым. Так, значит, вот для чего теперь существует у нас войско: не для врагов внешних, а для внутренних!
11 сентября. Войсковой казачий круг в Новочеркасске, выслушав объяснения Каледина, признал его действия не изменническими и объявил правительству, что казаки о контрреволюции не думают и Каледина не выдадут. Мало-помалу складывается такое впечатление, что Корниловская и Калединская история — сплошное недоразумение и чуть ли не сам Керенский готовился сделать какой-то переворот, да не сговорился как следует, с кем нужно. В казачьем «парламенте» кто-то ввернул такую фразу: «Хотя Керенский и великий человек, а слова своего не сдержит.» Начинаем понемногу развенчивать «великого человека».
Московский Совет рабочих и солдатских депутатов также полевел настолько, что его президиум во главе с Хинчуком и Урновым сложил свои полномочия.
12 сентября. † Был вчера на похоронах своего старинного приятеля и хорошего человека Сергея Никифоровича Хренова. Царство ему Небесное!
Объявлено, что с 15 сентября паек хлеба для москвичей увеличивается до 3/4 фунта, но фунт белого хлеба уже стоит 36 копеек, черного — 20 коп. Про вольную (то есть тайную) покупку хлеба рассказывают (и оно действительно так) прямо чудеса: мешок муки пшеничной покупают за 400 р., фунт сахара по 4 р., сотню яиц 30–40 р. и т. п.
Министром внутренних дел назначен Никитин, с сохранением и почтово-телеграфного портфеля; но вообще-то «хозяина в стране нет», как выразился на московском кооперативном съезде, открывшемся вчера, С. Н. Прокопович, и «необходимо, чтобы он появился как можно скорее». Это говорит министр-социалист. Кооперативы заговорили по-новому, они почувствовали национальную тревогу и стоят за идею национальной коалиции всех живых сил страны. Значит, в Демократическое совещание (отложенное до 14 сентября) будет внесена представителями кооперации, то есть 20 млн. россиян, такая нотка, которая будет не по губе большевикам, уже считавшим, что они большинство, что власть в их руках. Напечатаны ответы наших врагов на предложение Папы. Они признают, что таковое предложение служит достаточной основой для открытия мирных переговоров, и они согласны приступить к ним. Чего же, казалось, ждать дальше? Момент подходящий для немедленной приостановки военных действий, но, видно, такой вопрос не моего ума, по крайней мере, и наша печать и заграничная — союзная — в общем, считает такой ответ пустым местом: «Нет, дескать, ни одного конкретного предложения». И, видимо, все будут ждать непременно «конкретных предложений», а до того времени продолжать давать немцам возможности все большего и большего завоевания в России с изумительной для них легкостью. Тот же Прокопович, как член правительства, подтвердил на кооперативном съезде, что немцы перешли под Ригой Двину без урона хоть бы одного германца и без пролития капли немецкой крови. А сколько при этом погибло наших, хотя бы и бегущих только?
Начальником штаба Верх. главн. назначен Духонин, а Главнок. Северного фронта — Черемисов. И мой сын тоже получил «новое назначение», то был командиром роты, а теперь каким-то «боевым …ром» в 416-м полку. (Сам Алексеев говорит теперь определенно, что «положение армии непоправимое», значит, пора бы уже инструктировать не бои, а демобилизацию. Что уж ждать хорошего от непоправимой армии!)
Алексееву выдан Верховным Керенским аттестат своего рода: «Своим мудрым вмешательством он быстро и бескровно восстановил порядок!» Кто-то выдаст аттестат Керенскому за его фейерверочную деятельность, которая, как видится, уже приходит к концу и уже потрескивает только, едва мигая своими замирающими вспышками. Каледин торжественно реабилитирован казаками, и ему опять вручили «пернач», эмблему власти атамана. То был суд скорый и правый, но вот приходит к концу и суд длинный и, вероятно, не совсем правый, над Сухомлиновым и его женой. Уже отговорили свои речи прокурор и защитники, из них замечательная по здравому смыслу и остроумию речь защитника Сухомлиновой М. Г. Казаринова. Несомненно, что она виновата не в измене России, а только «постольку поскольку» она молодая баба, любившая приятно пожить, и истеричная, как все ее поколение. Да и сам Сухомлинов скорей ротозей, русский разгильдяй-барин, чем предатель родины. От души желаю им, если не оправдания, то самой мягкой кары, в том, в чем обвиняют, виноваты, может быть, сотни тысяч буржуев, живущих главным образом для себя, жены и детей и не задающихся более возвышенными и широкими перспективами.
13 сентября. Буди Имя Господне благословенно отныне и вовеки!
Вчера к вечеру совершенно неожиданно приехал ко мне с войны мой молодой герой Леля. «Не дезертировал ли ты?» — был мой первый вопрос, и он всерьез поспешил познакомить меня со своим послужным списком, составленным командиром 416-го пехотн. Верхне-Днепровского полка. Из списка видно, что он зачислен в полк 4-го апреля сего года, с 6-го мая был в ударной команде, которою с 11 по 21 июля даже командовал, а затем получил командование пятой ротой. Затем его наградили Солдатским Георгиевским крестом 4-й степени и ввиду украинизации полка перевели на службу в 54-й саперный батальон, куда он сейчас и направляется. В походах и делах, как сказано в списке, «находился против австро-германцев с 4 апреля 1917 года по 26 июля 1917 года». Ранен и контужен не был. К списку приложен перечень боев и операций, в которых принимал участие прапорщик Окунев.
