Людмила Сараскина - Александр Солженицын
Ещё в 1994-м А. И. сказал жене: «При моей жизни, а надеюсь, и после моей смерти, ты никогда сама не предложишь ни одному издательству ни одну мою книгу. Если мои книги будут нужны, то нас сами найдут и предложат». Теперь десятки издательств в России и за рубежом боролись за право печатать его книги. И всё же он даже не мечтал, что в России, при жизни, начнёт издаваться столь обширное собрание сочинений: это стало радостной неожиданностью. Он вернулся в Россию с 20 томами вермонтского издания, а сейчас набралось ещё десяток — и это без переписки (колоссальной!), набросков, черновиков, вариантов, незаконченных текстов.
Набирали силу все солженицынские начинания, предпринятые по возвращении. В мае 2007-го в десятый раз была вручена Литературная премия его имени. Завет учредителя — видеть истинные масштабы жизни, не пропускать достойных, не награждать пустых — жюри выполняло со всей возможной тщательностью и бережностью. Торжество под девизом «Похвала филологии» (лауреатами стали два выдающихся представителя этой отрасли литературы, С. Бочаров и А. Зализняк), проходило в новом здании библиотеки-фонда «Русское Зарубежье», открытие которого состоялось в сентябре 2005-го. Детище Солженицына обрело дом, отвечающий самым взыскательным требованиям архивохранения, с новейшим оборудованием, читальными и выставочными залами. Драгоценные свидетельства прошлого безопасно укрылись в мощных хранилищах, первоначальная коллекция пополнилась бесценными раритетами — рисунками А. Бенуа, письмами генерала А. Деникина, документами Белого движения, архивом русского философа В. Ильина. Н. Струве подарил коллекции рукописей и писем Бердяева, Цветаевой, Мережковского, Б. Зайцева. Призыв Солженицына к русской эмиграции продолжал работать.
2007-й стал годом юбилеев сначала Февральской, потом Октябрьской революций. По инициативе Солженицына общественное внимание было привлечено именно к Февралю 1917-го, трагически изменившего не только судьбу России, но и ход всемирной истории. А. И. надеялся, что память о Февральской революции, расчётливо преданная забвению и стёртая в народном сознании, хотя бы в 90-ю годовщину события сможет дать толчок осознанию случившегося. В февральских и мартовских номерах «Российской газеты», полумиллионным тиражом перепечатавшей статью Солженицына «Размышления над Февральской революцией» (она была опубликована ещё в 1980 – 1983 годах, при завершении «Марта Семнадцатого»), помещались материалы дискуссии, в которой приняли участие политики, историки, философы, студенты, журналисты, признавшие чрезвычайную историческую уместность в современной России этого острого публицистического текста. Отмечалось также, что солженицынская формула революции — хаос с невидимым стержнем — глубже всего проникает в таинственность всякой смуты как вихря, обладающего внутренней формой. Оказалось, что вопрос: чем стал Февраль для России — величественной вершиной демократии или трагическим срывом, духовно-омерзительной точкой падения, безумием элиты — остаётся актуальным. Как одна из великих тайн русской и мировой истории, он и сейчас определяет мировоззренческий выбор, пути реформирования страны, отношение к сильной и слабой власти, к централизму и к игре свободных сил, превращающей государство в груду обломков. Усвоить уроки Февраля 1917-го, помнить уроки 1991–1993 годов, ассоциировавших себя с Февралём Вторым, — значит, спасти Россию от Февраля Третьего, который стране уже не пережить. Серединный путь, о котором так вдохновенно писал Солженицын всю жизнь, большинством участников дискуссии был воспринят как единственно возможный для России XXI века. «Размышления…» Солженицына пришлись ко времени, попали в самую точку, а сам писатель был признан спорящими сторонами консолидирующей фигурой общенационального масштаба.
12 июня 2007 года, в празднование Дня России, в Кремле состоялось вручение А. И. Солженицыну Государственной премии РФ «За выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности». Писатель отнёсся к премии, присуждаемой высоким экспертным сообществом (до него такой премии был удостоен лишь Патриарх Алексий II), как к свидетельству признания страной трудов всей его жизни. «Миллионы людей связывают имя и творчество Александра Солженицына с судьбой самой России. Его научные исследования и выдающиеся литературные труды, фактически вся его жизнь отданы Отечеству», — сказал в своей речи президент, чьи усилия по восстановлению крепкого государства писатель, в свою очередь, смог высоко оценить. Награду за мужа, по болезни давно не выезжающего из дома, получала Н. Д. Солженицына. В Георгиевском зале Кремля (в этом зале русской славы А. И. никогда не бывал) с монитора, установленного на сцене, писатель обратился к присутствующим, и центральные телеканалы транслировали это видеопослание на всю страну.
В своем обращении Солженицын выражал надежду, что собранные им исторические материалы, сюжеты, картины жизни, прожитые Россией в смутные и жестокие времена, войдут в сознание и память соотечественников, и горький этот опыт отвратит российское общество от новых губительных срывов. После церемонии и приёма на Ивановской площади Кремля В. Путин навестил лауреата дома, в Троице-Лыково. «Особенно я хочу Вас поблагодарить за Вашу деятельность во благо России, — сказал президент во время личной встречи, длившейся около часа при закрытых дверях. — Вы и сегодня продолжаете свою деятельность, Вы никогда не колеблетесь в своих взглядах, а придерживаетесь их в своей жизни». «Многие шаги, которые мы делаем сегодня, во многом созвучны с тем, о чём писал Солженицын», — подчеркнул президент, общаясь с прессой.
И снова был шквал комментариев. Одни называли это событие иронией истории или поправкой к ней (экс-чекист вручает премию экс-жертве). Другие занервничали — Кремль и Солженицын разговаривают на одном языке, и это язык авторитаризма с примесью «устаревших» моральных ценностей. Третьи утверждали, что, взяв премию из рук власти, Солженицын доказал, что он не демократ и даже не диссидент в западном понимании термина. Четвёртые страшились «похолодания» на всех фронтах, особенно в свете испытания новых ракет. Пятые — что премия, врученная Солженицыну, идеологическая, национально ориентированная, постимперская. Шестые бесстрастно фиксировали тот факт, что спустя 37 лет после получения Нобелевской премии 88-летний писатель был, наконец, признан и на Родине. Седьмые этот факт радостно приветствовали, отчётливо чувствуя разницу времён: прежняя власть нарекла Солженицына зэком на букву «Щ», а потом ещё и предателем, нынешняя — догадалась назвать его «истинным гражданином России». О том, что половину премиальных средств писатель передал на нужды Института нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко для лечения неимущих пациентов, упомянули единицы.
