Алексей Шишов - Минин и Пожарский
В ходе сражения под Москвой с войсками гетмана Ходкевича «выборный человек всею землею» был правой рукой воеводы Дмитрия Пожарского. Кузьма Минин постоянно находился среди русских воинов — призывал их не щадить своей жизни во имя освобождения Родины, ободрял в трудные минуты, напутствовал идущих в бои, наводил порядок в рядах отступавших.
Инициатива и взаимовыручка обеспечивали русской рати стойкость в обороне и успех в контратаках. Ополченцы в ходе сражения нашли способ успешной борьбы с конницей противника, засев в ямах, развалинах и одиночных окопах, ведя из них «огненный» и лучный бой. Конница земского ополчения проявила в сражении завидную стойкость и ратное искусство, несмотря на то что численное превосходство было на стороне польской кавалерии.
Бои 22–24 августа со всей очевидностью показали, что ни второе земское ополчение, ни казаки подмосковных «таборов» самостоятельно, только своими силами интервентов разбить бы не смогли. Несмотря на тяжелые потери войска гетмана Ходкевича (так, из кавалерии у него осталось не более 400 человек), поляки имели на Русской земле довольно-таки крупные воинские силы. Еще сидел за крепкими кремлевскими стенами польский гарнизон, бродили по стране многочисленные разбойные отряды иноземцев. Поэтому таким насущным стал вопрос об объединении разрозненных патриотических сил второго земского ополчения и казачьих «таборов».
Это хорошо понимали Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин. Однако прибывшие в столицу в лагерь Трубецкого старые «заводчики всякого зла» Иван и Василий Шереметевы, первого из которых Пожарский спас от народного гнева в Костроме, князь Григорий Шаховский, приближенный «тушинского вора», выступили против объединения, но поддержки не получили. Власти влиятельного и богатого Троице-Сергиева монастыря, и среди них келарь Авраамий Палицин, видевшие корень зла в те дни в разъединении подмосковных полков Трубецкого и ополчения Пожарского и Минина, прилагали немалые усилия к достижению соглашения между ними. Посланная из монастыря грамота на сей раз возымела действие, и воеводы стали склоняться к единению.
Плотным кольцом окружив осажденный польский гарнизон, руководители второго земского ополчения вступили в переговоры с казачьим атаманом о выработке плана совместных действий. Трубецкой, ссылаясь на знатность своего происхождения, требовал, чтобы вожди земского ополчения подчинились ему. Пожарский и Минин во избежание раздора пошли па компромисс. В конце сентября 1612 года обе рати и власти соединились.
Для решения вопросов государственного характера организовывались приказы, а для обсуждения военных вопросов — единый стан (штаб) на Неглинной речке у стен Кремля (на месте теперешнего Манежа). Общие приказы и стан размещались на нейтральной местности — посредине между двумя лагерями — казачьим и ополченским. Сюда съезжались на совет руководители русских войск. Все грамоты подписывались обязательно и Трубецким, и Пожарским. Имя Трубецкого оказалось на первом месте, потому что он имел боярство, полученное в Тушино у Лжедмитрия II, а Пожарский был лишь стольником. Фактически же Дмитрий Михайлович, как более даровитый и энергичный деятель, имел большее влияние и больший авторитет.
В результате договора между двумя воеводами ратники объединенного войска были уравнены в правах. И казаки Трубецкого, и ополченцы стали получать одинаковое количество продовольствия. Каждому из них на год выдавалось по три пуда муки (48 килограммов), по три пуда сухарей, по четвертой части мясной туши, по пуду круп, по пуду толокна. Кроме того, всадники получали на лошадь по шести пудов овса и по возу сена.
В совместной грамоте Трубецкой и Пожарский оповещали города и села страны, что они вместе с «выборным человеком всею землею» Мининым по просьбе и решению освободителей столицы приняли на себя управление Московским государством. Из этого документа видно, что в состав временного органа государственной власти помимо Трубецкого и Пожарского входил и народный герой Кузьма Минин.
Как только было достигнуто соглашение об объединении войск и власти, началась общая осада Кремля и Китай-города. С отступлением войск гетмана Ходкевича и окончательным объединением русских сил участь «кремлевских сидельцев» была решена. Напрасно они взывали о помощи: ни Ходкевич, ни польский король в ближайшее время им помочь не могли. Еще два месяца продолжалось бессмысленное сопротивление интервентов, отвергнувших предложение Пожарского о сдаче, сделанное 15 сентября. Насколько спесивые польские военачальники не понимали сути сложившейся ситуации, видно из их дерзкого ответа Пожарскому с советом распустить народную рать по домам: «Пусть мужик вернется к сохе, поп — к церкви, купец — на свой торг».
Одновременно с осадой Кремля Дмитрий Пожарский принял меры для защиты тыла русского войска, так как к тому времени стало известно, что Сигизмунд III собирает крупные силы для похода на Москву. В районе Замоскворечья были проведены большие инженерные работы, восстановлены разрушенные в ходе боев укрепления — острожки. Берега Москвы-реки обнесли тыном с земляной насыпью, на которой расставили пушки с таким расчетом, чтобы можно было вести огонь как по противнику, наступавшему с тыла, так и по вражескому гарнизону, засевшему за кремлевскими стенами. Русские ратники выкопали неподалеку от Кремля глубокий ров, укрепили его, поставив у Пушечного двора батарею, и повели обстрел кремлевского гарнизона. Осторожный и предусмотрительный воевода Пожарский лично наблюдал за тем, как ведутся осадные работы.
Результатом их стало то, что доставлять в Кремль осажденным продовольствие, хотя бы эпизодически, как это делалось прежде, стало невозможно. Начался голод. Поляки съели кошек, собак, всю живность, варили кожаные переплеты книг, пошла в ход и трава. В ходе боев 22 и 24 августа польский гарнизон заметно увеличился, а продовольствия не было. Командование, чтобы уменьшить количество едоков, выпустило из Кремля бояр, сидевших с ними в осаде, с женами и детьми, предварительно ограбив их. Среди них глава «семибоярщины» князь Мстиславский, жена Филарета Романова (сам он находился в заточении в Польше) с сыном Михаилом (будущий русский царь — основатель династии Романовых) и другие.
Безрассудное упорство польских панов и наемников, не желавших сдаваться, объясняется боязнью ответственности за свои злодеяния.
22 октября 1612 года, когда начались переговоры о сдаче Китай-города, на штурм его устремились казаки, не желавшие никаких уступок полякам. Много шляхтичей было перебито, оставшаяся часть перешла в Кремль. Голод в осажденном гарнизоне еще более усилился.
