Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции
Читатель уже знает, что Ильда Гадеа — уроженка Перу, из семьи со средним достатком, окончила экономический факультет университета в Лиме, со студенческих лет принимала активное участие в апристском[142] движении, в Гватемале сотрудничала с местными коммунистами. Была на шесть лет старше Гевары, который не раз восторгался ее познаниями в различных гуманитарных науках, в искусстве и музыке. После развода с ним жила и работала на Кубе.
В 1968 году выступила в гаванском журнале «Каса де Америка», в номере, посвященном памяти Че Гевары, с большой статьей о нем, в которой писала:
«Ты всегда будешь предводителем латиноамериканской революции; как Боливар и Марти вести наши народы к победе...»[143].
Итак, самая первая встреча Ильды с молодым аргентинским медиком: «Он был лет 26, рост 176—178 см, светлый и бледный, каштановые волосы, правильные черты лица, весельчак, голос хрипловатый, всегда спокойный, взгляд умный, разговор образованного человека»[144].
Эрнесто пришел к ней в Гватемале с письмом от ее земляка и товарища. Тот писал Ильде, что взгляды аргентинца на латиноамериканскую действительность заставляют приглядеться к нему... Она угостила визитера кофе. Во время разговора он сильно закашлялся. Смущенный Эрнесто рассказал ей о своем «пожизненном недуге», заставившем его уже в 10 лет научиться делать себе уколы адреналина.
В первый визит они успели даже поспорить на политические темы: Ильда дала высокую оценку Боливийской революции 1952 года, а Эрнесто стал утверждать, что это «не настоящая революция». Новая знакомая поинтересовалась прошлой политической деятельностью молодого врача. Она узнала, что у себя на родине тот немного сотрудничал с местными коммунистами, но вскоре отошел от них, так как, по его словам, они «были слишком далеки от насущных чаяний народа»[145].
Распознав в Геваре порядочного человека, Ильда при второй встрече на просьбу Эрнесто и его приятеля одолжить им 50 долларов дает им на заклад в ломбард свои драгоценности. Она пытается устроить с помощью своих связей с гватемальскими коммунистами Эрнесто в Национальное управление статистики. Ей ответили, что помогут, если Гевара вступит в их партию. Аргентинец возмутился: «Скажи им, что когда решу вступить, сделаю это по велению сердца, а не из-за личной заинтересованности». Через несколько дней он уточнит свою позицию: «Я не говорю, что я не согласен с коммунистической идеологией, но мне не нравятся такие методы коммунистов: нельзя приобретать сторонников таким путем, это выглядит фальшиво»[146].
Помимо политики, особенно восприятия Гватемальской революции, молодых знакомых сближают и другие вещи, скажем интерес к поэзии. Эрнесто, как мы уже отмечали, был ее большой любитель, знал наизусть произведения многих поэтов. Однажды Ильда заговорила с ним об английском поэте Р. Киплинге и продекламировала его поэму «Если». Эрнесто был в восторге, особенно понравился ему финал:
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
(Перевод М. Лозинского)
Прослушав стихи, Эрнесто взял руку Ильды и приложил ее к своему лбу: «Как мне хорошо с тобой...»
В Мексике их дружба продолжилась. Они гуляют по центральному парку столицы — Чапультепек, ходят в кино (в частности, посмотрели советский фильм «Ромео и Джульетта»), рождество, которое католики отмечают только с родственниками или очень близкими друзьями, в 1954 году празднуют вдвоем. Ильда дарит Эрнесто красивый пуловер, а у него нет на подарок денег, и он вручает ей на память томик с поэмой аргентинского классика X. Эрнандеса «Мартин Фьерро», который всегда возил с собой.
В новогоднюю ночь он уходит к другу, работавшему сторожем на книжном складе, так как обещал ему помочь скоротать ночное дежурство. Ильда обиделась. Но Эрнесто не только вернулся рано, в девять часов утра, но потащил ее гулять в парк, где делает предложение выйти за него замуж. Между ними состоялся следующий разговор:
Ильда: Что значит для тебя такая женитьба? Ведь я же намного старше тебя. Давай вернемся к этому разговору через год...
Эрнесто: Все вместе. В тебе соединяются ум, чувство товарищества, любовь. И потом, почему через год, а не сейчас?
Но все испортил глупый случай. Однажды Ильда нашла в его книге негатив фото какой-то девушки в купальнике. «Кровь гордых инков» прилила к лицу. Она пишет записку и отсылает ее вместе с негативом на работу «суженому», предлагая остаться «только друзьями».
Вечером Эрнесто, весьма сердитый, объяснил, что негатив этот дочки его друга Мурата, которая скоро выходит замуж. Он сказал, что Ильда придумывает всякие предлоги, дабы оттянуть их женитьбу и что в таком случае он уходит и не хочет даже оставаться другом для нее. Не приходил целую неделю. Но Ильда подхватила грипп, и ее подруга пригласила Эрнесто. Он осмотрел больную, выписал лекарства и сухо пообещал зайти через неделю. Во время второго визита врач тоном ультиматума спросил:
— Ты решилась наконец или...
— Да, да, — заулыбалась Ильда, — но только в мае: раньше не будут готовы бумаги в министерстве внутренних дел. Ты понял, что я согласна?
— Ты правильно сделала, — лукаво посмотрел на нее доктор, — потеряла бы меня навсегда, если бы сказала «нет»[147].
В августе Ильда сообщила Эрнесто, что беременна. Он обнял ее и поцеловал. Стал помогать в хлопотах о бумагах. На следующий вечер после такого сообщения Ильды подарил ей серебряный браслет с черными камешками. «Это за будущего сына, — сказал он, — мне оплатили фотоработы в Латиноамериканском агентстве».
Надо было поторапливаться со свадьбой. Она состоялась в небольшом местечке, неподалеку от мексиканской столицы у знакомого алькальда. Свидетелем был Рауль Кастро, хотя для конспирации подписался его приятель X. Монтане. Фидель приехал к ним вечером на аргентинское «асадо» (мясо на мангале. — Ю.Г.)
Телеграммой уведомили о событии родителей Ильды и Эрнесто. Первые в ответной телеграмме спрашивали, почему не пригласили на торжество, и перевели им 500 долларов. Более информированные родители жениха вопросов не задавали.
Гевара пишет очень теплое письмо родителям Ильды, в котором есть такие слова:
