Алексей Шишов - 100 великих героев 1812 года
Герасим Дарченко решил рискнуть и отличиться. Всадник дал шпоры коню и, вырвавшись из строя, понесся прямо на вражеского знаменосца. Кто-то из своих кричал ему вслед:
– Дарченко! Уймись! Вернись назад!..
Но тот словно не слышал. Летел вперед с пикой в руке, все мысли – о штандарте.
Одиноко скачущий русский всадник несколько озадачил французских пехотинцев. Бывалые воины с изумлением смотрели на смелого конника в темно-синем мундире и шапке с белым султаном. Доскакав до вражеских рядов, улан метнул пику в знаменосца и выхватил саблю. Коня не сдерживал. Пика не достигла цели и зацепила переднего солдата. Тот вскрикнул от боли, схватившись за плечо. Раздавая удары направо и налево, Дарченко в мгновение ока оказался около знаменщика, уже схватившегося за пистолет. Однако конник опередил его и рубанул клинком наотмашь.
Кругом что-то кричали ошеломленные французы. Герасим уже выхватил штандарт из рук опускавшегося на землю знаменщика. Но ремни не отпускали знаменное древко. Рубанув саблей по древку, удалец завладел желанной добычей.
Тут французы наконец опомнились. Вокруг улана-гвардейца замелькали штыки, сабли и разозленные усатые лица. Дарченко лихо отбивался саблей и древком штандарта, вертясь в седле, словно циркач. Но все таки никак не мог вырваться из кольца врагов, чтобы ускакать к своим. И тут под ним убили лошадь.
Так бы и закололи штыками храбреца, да к тому подоспела помощь. Лихой наездник корнет Карачаров подскочил к месту схватки и, свалив ударами сабли нескольких французских стрелков, отбил Дарченко. Открыл ему спасительный путь к эскадрону. Вслед им хлопали выстрелы, неслась солдатская ругань и угрозы. Со штандартом в руке корнет, прикрывая Дарченко, с трудом отбивался от французов, пытавшихся вернуть святыню полка. Тут подоспел еще один корнет – Болыдвинг, которому Карачаров и бросил «орла».
Французский линейный полк пришел в движение. Но тут из-за заснеженного леска на поле стала выходить лава русской конницы, спешившей на помощь передовому эскадрону. Это были три эскадрона лейб-гвардии Уланского полка, ведомые временным полковым командиром полковником В.П. Гундиусом. Уланы спешили поучаствовать в деле под Красным.
Заметив, что противник получил подмогу, вражеская колонна пехоты смешалась в рядах и стала торопливо отходить под прикрытие своих батарейных орудий. Уланы с криками настигали линейный полк, чтобы навязать ему бой…
Наполеоновскую армию под Красным разбили наголову. В числе наиболее отличившихся оказался и лейб-гвардии Уланский полк. А рядовой Дарченко, чей подвиг был у всех на устах, стал знаменитостью своего полка: посмотреть на него приходили офицеры других полков. На все приветствия Герасим, удивленный таким всеобщим вниманием, смущенно отвечал, демонстрируя трофейного «орла»:
– Захотелось мне поквитаться с ними за сожженную матушку-Москву. Погодите, вот придем в Париж, дай-то Бог…
Как водится на войне, после сражения стали подводить итоги: сколько погибших и раненых, сколько пленных, какие трофеи взяты, как и кто примерно отличился под Красным. Эскадронный командир написал рапорт полковому начальству. И лично отвез его вместе с отбитым штандартом генерал-майору А.С. Чаликову. Тот, расспросив подробности, отправил свой рапорт в штаб 1-го кавалерийского корпуса. К донесению приложил «орла» – знамя полка линейной пехоты Наполеона.
Командир корпуса генерал-лейтенант Ф.П. Уваров, в свою очередь, доложил о подвиге главнокомандующему русской армии генерал-фельдмаршалу М.И. Голенищеву-Кутузову. Тот с интересом выслушал рассказ о геройском деле. Он захотел посмотреть на того молодца, что отбил у французов штандарт. За рядовым Герасимом Дарченко сразу послали.
В эскадроне переполошились. Такое случается не часто! Геройского улана осмотрели со всех сторон – справно ли сидит на нем форма, весел ли конь – и отправили с посыльным в армейскую штаб-квартиру.
Кутузов с минуту разглядывал гвардейца. Открытое лицо, ладная фигура… Улан как улан. Краса российской кавалерии. Спросил его:
– Молодец. Наслышан про твое молодечество, знатный штандарт отбил у французов. Небось сильно озлобился на них?
Немного растерянный от приветствия самого Кутузова, Герасим Дарченко, стараясь держаться как можно достойнее, ответил:
– За матушку-Москву, ваша светлость, посчитался с французами. Теперь им за все злодеяния отвечать в бою приходится. Чтоб больше к нам не совались.
Главнокомандующий, еще раз оценивающе взглянув на штандарт (скоро «орла» 18-го линейного полка среди прочих трофеев представят самому императору Александру I), кивком головы подозвал к себе дежурного офицера, бережно взял новенький Георгиевский крест и прикрепил его на грудь замершего от счастья рядового. Добавил весомо:
– Носи и в боях. Заслужил по чести, по храбрости. Воюй с Богом в сердце за нашу древнюю Москву и землю родную. И будь жив, чтоб ни пуля, ни сабля тебя не брали…
…Так стал рядовой лейб-гвардии Уланского полка Герасим Дарченко Георгиевским кавалером, обладателем Знака отличия императорского Военного ордена за № 18497.
В историю полка гвардейской кавалерии, имевшего Георгиевские штандарты, Дарченко вошел как герой из рядовых Отечественной войны 1812 года, награжденный лично генерал-фельдмаршалом М.И. Голенищевым-Кутузовым на поле Красненского сражения.
Храбрый корнет Карачаров в скором времени одним из первых в полку получил орден Святого Георгия 4-й степени. А лейб-гвардии Уланский полк высочайшим указом от 13 апреля 1813 года удостоился знамени за «грозу 12-го года».
Трофей улан – «орел» 18-го французского линейного полка (с полотнищем и лентами) – первоначально хранился в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Но в советское время он был передан в собрание Государственного Эрмитажа. Где находится и сейчас.
Генерал-лейтенант Давыдов Денис Васильевич
(1784–1839)
Родился в Москве, в семье полковника (дослужившегося до чина бригадира) В.Д. Давыдова, командира тогда Полтавского легкоконного полка. С семи лет находился в полку «при отце». Получил домашнее образование. В 17 лет поступил эстандарт-юнкером в Кавалергардский полк. В 19 лет получил производство в чин поручика.
Поэтическое дарование обнаружилось у Дениса Давыдова рано. Начинал он путь литератора баснописцем. В сентябре 1804 года за вольнолюбивые басни «Голова и ноги» и «Быль или басня, как кто хочет назови» по распоряжению императора Александра I переводится из столицы ротмистром в Белорусский гусарский полк. Современники считали, что с этого времени продвижение Давыдова по службе шло трудно: он «сто раз был обойден, часто забыт, иногда притесняем и даже гоним».
