Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2
В 1944 году операция «Монастырь» начала развиваться в новом направлении. Накануне летнего наступления Красной Армии в Белоруссии Сталин вызвал начальника Разведупра Кузнецова, начальника военной контрразведки СМЕРШ Абакумова, наркома госбезопасности Меркулова и отца.
Отец писал об этом:
«Настроение у меня было приподнятым: наша работа шла успешно, и месяц назад нас с Эйтингоном наградили орденами Суворова за боевые операции в немецком тылу. Как правило, эта высокая награда давалась только командирам фронтовых частей за выигранные сражения, и тот факт, что на сей раз ее вручили офицерам госбезопасности, говорил о многом. Вот почему на встречу я шел с чувством уверенности, да и Меркулов был в отличном расположении духа, как один из кураторов операции «Монастырь».
Однако Сталин принял нас весьма холодно. Он упрекнул за непонимание реальностей войны и спросил, как, на наш взгляд, можно использовать «Монастырь» и другие радиоигры для оказания помощи нашей армии в наступательных операциях, и предложил расширить рамки радиоигр, отметив, что старые приемы не подходят к новой обстановке. Кузнецов предложил подбросить новую информацию через Гейне-Макса о якобы планировавшемся наступлении на Украине. Я не был готов к такому повороту разговора и абсолютно ничего не знал о планах советского Верховного Главнокомандования. К тому же я помнил совет маршала Шапошникова никогда не встревать в дела, находящиеся за пределами твоей компетенции. Вот почему я молчал, когда Абакумов возобновил попытки подчинить операцию «Монастырь» СМЕРШу, заявляя, что его аппарат имеет с Генштабом более тесные связи, чем НКВД.
Сталин вызвал генерала Штеменко, начальника Оперативного управления Генштаба, и тот зачитал приказ, подготовленный еще до нашего разговора. В соответствии с приказом мы должны были ввести немецкое командование в заблуждение, создав впечатление активных действий в тылу Красной Армии остатков немецких войск, попавших в окружение в ходе нашего наступления. Замысел Сталина заключался в том, чтобы обманным путем заставить немцев использовать свои ресурсы на поддержку этих частей и «помочь» им сделать серьезную попытку прорвать окружение. Размах и смелость предполагавшейся операции произвели на нас большое впечатление. Я испытывал подъем и одновременно тревогу: новое задание выходило за рамки прежних радиоигр с целью дезинформации противника».
Кстати о Сталине. Чего мы только не начитались о нем за последние годы. У меня, естественно, была возможность узнать о нем, как говорится, из первых рук. Однажды я спросил отца, как с ним разговаривал Сталин. Был ли случай, когда бы он на него накричал или еще хуже — стучал кулаком, как об этом ныне пишут всякие «демократические» авторы?
Отец подобных случаев не вспомнил, хотя ему приходилось видеть Сталина, как говорится, и в духе и не в духе. Отец, в общем-то, всегда уважительно отзывался о Сталине. Не припоминаю его плохих слов и о Берия, Молотове, Маленкове. Всех их он считал талантливыми государственными деятелями, которые слов на ветер не бросали.
Сталин, со слов отца, всегда говорил тихо, спокойно. Внимательно слушал отца (беседы их, как правило, проходили один на один), если что-то у отца не получалось с выполнением задания (надо учесть, что простых заданий у него не было), то Сталин всегда приговаривал: «Подумайте, с какой стороны можно было бы подойти к этому делу. Спешить в таких делах не надо. Подумайте над другим вариантом и доложите о своих соображениях». И обязательно Сталин в завершение разговора желал удачи. Кстати, должен заметить, отец никогда не скрывал перед ним ни своих просчетов, ни недоработок, говорил о них откровенно и честно, и это обстоятельство было замечено Сталиным, который ему, в свою очередь, доверял.
19 августа 1944 года генеральный штаб немецких сухопутных войск получил посланное абвером сообщение Макса о том, что соединение под командованием подполковника Шерхорна численностью в 2500 человек блокировано Красной Армией в районе реки Березины. Так началась операция «Березино» — продолжение операции «Монастырь».
Операцию «Березино» разработал начальник 3-го отдела Четвертого управления полковник Маклярский, отец поддержал идею операции. Планировалась заманчивая радиоигра с немецким верховным командованием. О ее замысле во исполнение указания Ставки было доложено лично Сталину, Молотову, Берия. Санкция на проведение операции была получена.
Для непосредственного руководства этой операцией на место событий в Белоруссию выехали Эйтингон, Маклярский, Фишер, Серебрянский и Мордвинов.
В действительности группы Шерхорна в тылу Красной Армии не существовало. Немецкое соединение под командованием этого офицера численностью в 1500 человек, защищавшее переправу на реке Березине, было нами разгромлено и взято в плен. Эйтингон, Маклярский, Фишер, Мордвинов, Гудимович и Т. Иванова при активном участии Гейне-Макса перевербовали Шерхорна и его радистов. В Белоруссию были отправлены бойцы и офицеры бригады особого назначения, вместе с ними прибыли немецкие антифашисты-коминтерновцы. В игре также участвовали немецкие военнопленные, завербованные советской разведкой. Таким образом, было создано впечатление о наличии реальной немецкой группировки в тылу Красной Армии. Так, с 19 августа 1944 по 5 мая 1945 года была проведена самая, пожалуй, успешная радиоигра с немецким верховным командованием. Однако оперативные работники, участвовавшие в операции «Березино», не были награждены ни тогда, ни в последующие годы, ни к 50-летию Победы, хотя представлялись к награждению. К сожалению, такое было не редкостным явлением в штабах, когда награды выписывались не тем, кто их добывал кровью и потом.
Немецкая служба безопасности и генеральный штаб германских сухопутных войск всерьез замышляли нарушить тыловые коммуникации Красной Армии, используя соединение Шерхорна. С этой целью Шерхорну в ответ на его просьбы о помощи были посланы специалисты по диверсиям и техника. При этом нам удалось захватить направленную на связь с Шерхорном группу боевиков-эсэсовцев.
Шерхорн посылал в Берлин отчеты о диверсиях в тылу Красной Армии, написанные Эйтингоном, Маклярским и Мордвиновым. Макс получил приказ из Берлина проверить достоверность сообщений Шерхорна о действиях в тылу Красной Армии — он их полностью подтвердил.
Гитлер произвел Шерхорна в полковники и наградил Рыцарским крестом, а Гудериан отправил личное поздравление. Шерхорну приказали прорваться через линию фронта и продвигаться в Польшу, а затем в Восточную Пруссию. Шерхорн потребовал, чтобы ему для обеспечения этой операции парашютом были сброшены польские проводники, сотрудничавшие с немцами. Берлин согласился, и в результате были захвачены несколько польских агентов немецкой разведки. Гитлер, со своей стороны, планировал послать начальника службы спецопераций и диверсий Скорцени и его группу, но от этого плана немцам пришлось отказаться из-за ухудшения в апреле 1945 года военной ситуации на советско-германском фронте.
