Джим Корбетт - Леопард из Рудрапраяга
Наша неудача до сих пор была обусловлена не тем, что мы делали то, чего не следовало делать, или упустили сделать то, что было необходимо. Неудачу нашу можно приписать только чистому невезению. Не повезло, когда не вовремя получили электрический фонарь; не повезло, когда судорога свела обе ноги Ибботсона; когда леопард объелся цианидом и, наконец, когда носильщики уронили капкан, поломав зуб, что сыграло столь важную роль. Поэтому, когда Ибботсон вернулся в Паури после того, как нам не удалось убить леопарда у трупа его семидесятилетней жертвы, я все-таки был полон надежд и считал количество моих шансов таким же, как и в первый день моего прибытия в Рудрапраяг, а фактически их было еще больше, так как теперь я знал отличительные качества животного, с которым имею дело.
Одно обстоятельство заставляло меня чувствовать себя неловко и очень беспокоиться — это ограничение людоеда районом, расположенным на одной стороне реки. Как бы я ни оправдывал это, все же представлялось не совсем справедливым, что на левом берегу Алакнанды люди должны были терпеть угрозу нападения леопарда, в то время как жители на правом берегу были избавлены от риска. Включая мальчика, убитого за два дня до нашего приезда, три человека были лишены жизни на левом берегу; других могла постигнуть та же судьба. Все-таки открытие обоих мостов и предоставление леопарду возможности переходить на правый берег в сотни раз увеличило бы мои затруднения, которые и так были весьма значительны. Кроме того, это вовсе не принесло бы блага всему Гарвалу в целом, ибо жизнь людей на правом берегу реки столь же ценна, как и жизнь жителей левого берега. Поэтому я решил оставить мосты на ночь закрытыми. Здесь я считаю своим долгом воздать должное народу — многим тысячам людей, жившим на левом берегу реки, которые, зная, что закрытие мостов ограничивает активность наводящего ужас людоеда их территорией, никогда ни в одном случае в течение месяцев, пока я держал мосты закрытыми, не сняли заставы самостоятельно и не попросили меня это сделать.
Решившись оставить мосты закрытыми, я отправил ходока предупредить крестьян об опасности и, насколько смог, сам обошел многие деревни с этой же целью. Ни один человек, с которым мне пришлось встретиться в дороге, ни один из жителей в деревнях не выразил хотя бы одним словом своего возмущения. Всюду, куда я только ни приходил, меня принимали с гостеприимством и провожали благословениями. Мало того, меня очень ободрили уверения гарвальцев — мужчин и женщин, которые, конечно, не могли знать, кто будет следующей жертвой людоеда. «Нечего предаваться сожалениям, что леопард не погиб вчера, — говорили они, — людоед, наверное, умрет сегодня или, быть может, завтра».
ОХОТА НА ДИКОГО КАБАНА
Накануне поздним вечером старый гуртовщик, он же коробейник, пришел к изгороди, сделанной из колючих кустов.
Он стал упаковывать соль и неочищенный сахар, купленный на Хардварском базаре для деревень по ту сторону Бадринатха, и так как овцы и козы его стада были тяжело навьючены, а последний переход был очень длинным, то он пришел слишком поздно и не мог заняться ремонтом изгороди, ставшей в некоторых местах ветхой. В результате несколько коз пролезли сквозь ограду, одну из них ранним утром недалеко от дороги убил леопард. Лай собак разбудил старика, и когда стало светло, он увидел свою лучшую козу — превосходное животное серо-стального цвета, почти такое же большое, как шотландский пони, — лежащую мертвой около дороги, бессмысленно убитую людоедом.
Поведение людоеда предыдущей ночью показало, в какой степени привычки леопарда меняются, когда он становится людоедом и в течение многих лет находится в близком соприкосновении с людьми.
Вполне резонно было бы предположить, что людоед получил основательнейшую нервную встряску и сильно перепугался, попав в капкан; то, что он сумел протащить его на десять ярдов и испускаемые им рычание и яростные раскаты рева вполне доказывали это. Значит, можно было бы ожидать, что в тот самый момент, когда леопард освободился от капкана, он немедленно скроется в какое-нибудь уединенное место, наиболее отдаленное от человеческого жилья, и останется там, пока опять не проголодается, что могло случиться не раньше, чем через несколько дней. Ничуть не бывало! Вопреки моему ожиданию он, по-видимому, оставался поблизости от трупа и, когда увидел, что мы взобрались на махан, дал нам время заснуть, а затем пошел на разведку. К нашему счастью, Ибботсон принял меры предосторожности: он полностью предохранил махан от вторжения, закрыв его кругом проволочной сеткой. Ведь не раз мы слышали, как леопарды-людоеды убивали людей, находившихся в засидке во время охоты на этих хищников. Еще и сейчас существует один леопард-людоед в центральных провинциях, который в разное время убил и съел четырех индийских спортсменов, попытавшихся на него охотиться. В последний раз я слышал, что он убил сорок человек, и благодаря всем известной манере съедать возможных своих убийц прожил очень «мирную» и «безмятежную» жизнь, разнообразя диету из человеческого мяса дичью и домашними животными.
После посещения мангового дерева наш людоед отправился по деревенской тропинке до ее соединения с тропой. Здесь, где мы нашли лужу крови, он повернул направо, прошел по тропе и далее по дороге паломников еще четыре мили, попав в наиболее населенную часть территории, где он орудовал. Придя в Рудрапраяг, он двинулся по центральной улице базара до того места, где скреб когтями землю у ворот бунгало инспекции. Прошедшей ночью дождь размягчил глиняную поверхность дороги, и на мягкой почве ясно вырисовывались следы его лап. По ним можно было отчетливо видеть, что столкновение с капканом не привело к повреждению какой-либо части его тела.
После раннего завтрака, выйдя из ворот, я отправился по следам леопарда и дошел до лагеря гуртовщика-коробейника. На изгибе дороги, ярдах в ста от лагеря, леопард увидел коз, вышедших из колючей ограды. Он пересек дорогу с внешней ее стороны и пополз под укрытием горы, скрываясь от пасущихся животных. После того как людоед убил серо-стальную козу, даже не соблаговолив отведать ее крови, он вернулся назад на дорогу.
В ограде из колючего боярышника, сторожа мертвую козу и искусно сложенные кипы тюков, находились две овчарки гуртовщика, привязанные к крепким кольям короткими тяжелыми цепями. Это большие черные и могучие собаки, которых держат гуртовщики-коробейники в наших горах, а вовсе не те общепризнанные и известные овчарки, какие разводятся в Великобритании и Европе. Во время переходов эти собаки не отходят от ноги хозяина, а их обязанности, которые они весьма умело исполняют с большой пользой для дела, начинаются только после разбивки лагеря. Ночью они стерегут его, охраняя от диких животных, — я знал двух таких собак, убивших леопарда, — а в течение дня, пока гуртовщик пасет стадо, они стерегут лагерь от незваных гостей. В происшествии, попавшем в официальный отчет, сообщается об одной из этих собак, которая убила человека, попытавшегося унести тюк из охраняемого ею лагеря.
![Кэмерон Доки - Правда и ее последствия[Truth and Consequences]](/uploads/posts/books/62573/62573.jpg)
