Григорий Пенежко - Записки советского офицера
- Всё кончено... - шепчет Никитин. - Засада! - вдруг со злостью вскрикнул он. - Товарищ командир, да разве ж это война? Где, скажите вы, авиация, артиллерия, пехота? Как же так выходит, что воюем порознь, каждый сам по себе?
У меня самого уже возникал этот вопрос.
- Поживём - увидим, - уклончиво ответил я. - А вот возвратиться нам к отряду по старой дороге нельзя. Надо ехать в штаб, узнать, как быть.
По земле от села снова прошёл глухой гул. Мы замерли, увидев показавшиеся из садов Ситно уродливые чудовищные машины ярко-жёлтой, тигровой раскраски. Они медленно катились в нашу сторону, сверкая языками выстрелов.
- Я таких ещё не видал, - говорит Никитин. Немцы движутся линией. Всматриваюсь в бинокль в ближайший левофланговый танк, вырвавшийся далеко вперёд. Его контур что-то напоминает мне. Но что?
- "Рейнметалл"! - выкрикнул я, вспомнив фотографию немецкого тяжёлого танка, которую видел в альбоме училища, и скороговоркой выпалил: - Тяжёлый, пушка семьдесят пять, прямой выстрел восемьсот, броня сорок...
- Товарищ командир, чего мы стоим и дожидаемся, як вол обуха? спрашивает, высунувшись из люка, Гадючка.
С досады, не ожидая команды, он резко рванул затвор пушки.
- Бронебойными заряжай! - машинально скомандовал я.
- Есть! - с сердцем ответил Никитин и, дослав снаряд, захлопнул затвор.
"Нет, - подумал я, вспомнив, что везу пакет, - тут не воевать, а удирать надо".
- Заводи! - кричу Гадючке.
Хорошо бы кустами пробраться до высоты, чтобы прикрыться её гребнем. До него всего пятьдесят метров. Смотрю сквозь редкие кусты, как бы лучше проскочить под носом у немцев, и не верю своим глазам. От угла леса, откуда ранее выскочили БТ, сейчас мчится, сверкая выстрелами, стройная цепочка КВ. Ближний к нам танк идёт прямо на высоту. Его пушка, торчащая из огромной башни, развёрнута в мою сторону. Стоит мне сдвинуться с места по намеченному маршруту, как KB, увидев мой танк, идущий со стороны противника, несомненно, ударит по нему пятидесятикилограммовой чушкой - от нас и мокрого места не останется.
Но фланговый немец тоже приближается к высоте. Его курс лежит мимо меня. Вот сейчас он заметит в кустах мой танк - и тогда тоже жди снаряда. Что могу я поделать с его лобовой броней, имея 45-миллиметровую пушку?
Свой или чужой - нам конец!
Как загипнотизированный, смотрю на зияющее дуло пушки приближающегося КВ. Сверху, на его башне, полупригнувшись, сидит на четвереньках маленький головастый танкист. Опираясь на антенну рукой, он то быстро выпрямляется, смотря куда-то через меня, то пригибается вновь.
Видно, почуяв недоброе, из башни вынырнул Никитин.
- Вот это довбня! - воскликнул он, увидев идущий на нас КВ.
Гадючка завёл мотор. Пыхнув дымом, он взревел так громко, как, кажется, я никогда ещё не слыхал.
- Глуши! - закричал я.
Никитин нырнул вниз, и мотор заглох. Но было уже поздно. Поравнявшийся с нами немецкий танк заметил дым мотора и шевельнул в нашу сторону пушкой.
- Приготовься! Огонь! - бросил я Никитину и, нырнув в башню, прильнул к прицелу.
В прицеле надвигалась ребристая громада. Её башня, поворачиваясь, нащупывала меня своей пушкой. Надеюсь опередить, навожу перекрестие на башню.
- Есть! - ободряю себя и, держа на прицеле башню, нажимаю педаль спуска.
Раздаётся гром выстрела. В поле зрения телескопического прицела вместо башни танка клубится облако дыма.
"Что за наваждение? Куда же девался танк? - думаю я. - Не провалился же он сквозь землю!.. И почему так туга педаль? Кажется, я не почувствовал спуска". Гляжу под ноги - о, ужас! Под педалью спуска - гильза снаряда, и моя нога давит педалью на донышко гильзы. До спуска не дожал, значит и не стрелял, значит... Но почему немец не стреляет?
Выглядываю из люка. Прямо передо мною, на том месте, где я видел немецкий танк, валяются исковерканные листы брони и дымится чёрное пятно. Позади спокойно разворачивается вправо башня нашего КВ. Вот, оказывается, кто стрелял! Да, попади он в мою БТ, и следа бы не осталось от нас на земле.
Над лавиной немецких полосатых чудовищ то тут, то там взвивается струйками, подымается клубами дым.
Из люка на меня с недоумением смотрит Никитин. Он ещё не понял, почему я не стрелял. "Приедем, - думаю я, - скажу ему, к чему может привести валяющаяся под ногами стреляная гильза снаряда".
Фланговый KB всё ещё не замечает нас. Он занят очередным немцем. Выстрел, взрыв - и слетает башня немецкого танка, разваливаются борта.
Полуоглушённые выстрелами своего спасителя, мы с Никитиным показываем друг другу большой палец и смеемся от нахлынувшей радости.
Непомерно большая голова маленького танкиста появляется над башней. Из-за гребня высоты раздаётся выстрел. Башня смельчака брызжет снопом искр, а снаряд рикошетом фырчит над нашими головами. Маленький танкист ныряет внутрь башни. Снова выстрел - и разваливается ещё один немецкий тяжёлый танк.
"Что же, картонные они, что ли?" - думаю я. Ну, теперь можно без опаски подойти к KB и спросить стоящего на башне командира, не переместился ли штаб корпуса. Бегу к нему. Маленький танкист указывает на KB, идущие развёрнутым строем по шоссе.
Мчимся туда. Жалкие остатки "рейнметаллов" в панике бегут к селу Ситно.
Всё так непонятно, так запутано. Вчера днём мы разбили в этом направлении 14-ю танковую немецкую дивизию, а наутро немецкие танки вновь появились здесь, уже
В тылу у нас. Не радуют услышанные мной обрывки разговора на КП комкора. Рябышев, когда я подошёл к нему с пакетом, стоял на опушке рощи, опираясь плечом о дерево. Поглядывая в сторону Ситно, где наши KB вели ещё бой среди горящих БТ, он что-то быстро писал на своём планшете, потом, не меняя позы, приказал вызвать связного от командира мехдивизии Герасимова. Я слышал, как он сказал при этом, обращаясь к стоящему рядом начальнику штаба полковнику Петрову:
- Доносит, что продвигается на Верба. Что из этого получится, - не знаю, но то, что из-за него у меня не получилось кулака в этом месте, это я уже чувствую... Эх, Петров, Петров, не научились ещё люди воевать...
- Война научит, товарищ генерал.
- Научит, но чем воевать будем. Надолго ли хватит БТ! - и Рябышев тяжело вздохнул.
Да, БТ, действительно, ненадолго хватит. Вспоминаю совещание военпредов на заводах танковой промышленности, выступление комиссара Главного управления бронетанковых войск товарища Аллилуева, обрушившегося на тех, которые говорили: "К чему рисковать, искать чего-то, когда нас вполне удовлетворяют имеющиеся уже испытанные конструкции". Как хорошо, что наши конструкторы не успокоились, рисковали, искали нового, и теперь мы имеем такие конструкции, как Т-34 и KB! Жаль только, что этих замечательных машин, приводящих наших бойцов в восторг, а противника в ужас, пока ещё маловато.
