Терезио Боско - Сон сбылся
А ребятам нелегко было исповедоваться. Дон Боско учил их, внушая простые правила: «Если сам не умеешь выразиться, попроси духовного отца, чтобы тебе помог. Этого будет достаточно, он тебе поможет, даст несколько вопросов и все уладится». Натуральным завершением исповеди было Святое Причастие, которое многие его воспитанники принимали еженедельно.
Также во время обыкновенных бесед, среди игр и прогулок, дон Боско спокойно говорил ребятам о Боге. Находясь среди своих озорников, он свободно переходил от веселых шуток и дружеских препираний к беседам о небе. В минуты большой радости, глядя на ребят, говорил:
– Какая же это будет радость, когда мы все окажемся в небе!
Иногда целыми часами беседовали о добре и зле, о жизни, о вечности. Некоторые спрашивали его:
– Буду ли я спасен?
На это дон Боско отвечал:
– Хотел бы я посмотреть, как ты идешь в ад! Ты думаешь, что Бог для того сотворил небо, чтобы оно оставалось пустым? Конечно, чтобы залезть так высоко, нужны самопожертвования, но я хочу, чтобы мы все встретились там, вверху. Какая же это будет радость!
16. Дон Боско. Маркиза и молодежь
Наступило лето 1844 года. Окончен третий год пребывания дона Боско в интернате.
Дон Кафассо отправляется в околицы Вальдокко и навещает дона Бореля, духовного отца Приюта, основанного маркизой де Бароло.
– Я хотел бы прислать сюда энергичного священника. Ему понадобится комната и какое-нибудь вознаграждение.
– Но здесь даже мне нет работы. Что он тут будет делать?
– Прошу представить ему свободу действий. Если вы беспокоитесь насчет вознаграждения, я возьму это на себя. Этого священника зовут Джованни Боско. Он сейчас живет в интернате и работает в оратории для бедных ребят. Если мы не найдем ему постоянной работы в городе, архиепископ направит его викарием куда-нибудь в деревню, а его ребята окажутся на улице. Это был бы большой ущерб.
– Значит, хорошо. Я поговорю об этом с маркизой.
Дон Кафассо возвращается в интернат и говорит дону Боско:
– Соберите, пожалуйста, свои вещи и идите в Приют. Будете там работать вместе с доном Борелем и одновременно заниматься своими ребятами.
Власяница под изысканным нарядом
Джулия Францисска Кольберт занимала одно из первых мест в то время среди туринского общества. Она бежала из Франции перед революцией и вышла замуж за маркиза Карло Галетти да Бароло, который в 1825 году занимал пост синдика Турина.
Маркиз умер в 1838 году, оставив бездетной вдове огромное состояние. Маркизе в то время было 53 года. Она носила власяницу под изысканными платьями и всецело посвятила себя работе среди бедных. Много месяцев подряд она проводила по 3 часа ежедневно в женской тюрьме. Она терпела различные оскорбления, унижения ради того, чтобы сделать узницам что-нибудь хорошее. Получила, наконец, разрешение властей на разъединение мужской и женской тюрьмы. Она перевела узниц в более приспособленное и подходящее для их здоровья помещение. Организовала также приюты и «семьи» для молодых работниц.
В Вальдокко, поблизости Малого Дома дона Коттоленго, маркиза открыла Приют для уличных женщин, которые хотели начать новую жизнь. Здесь же, рядом, она открыла дом под названием «Магдалинки» для девочек до четырнадцати лет, которые подверглись опасности морального упадка.
В 1844 году она начала свое третье мероприятие – стройку небольшого Лазарета имени Св. Филомены для больных и неполноценных девочек.
Она лично руководила всеми своими делами, не переставая быть в то же время самой элегантной и полной жизни женщиной. В ее салонах собирались самые выдающиеся интеллектуалисты того времени. Сильвио Пелмеко был ее секретарем и в ее дворце написал книгу «Моя темница». Камилло Кавур также принадлежал к числу ее друзей и поверенных. Однажды дон Борель пришел к маркизе.
– Я нашел духовного отца для Малого Лазарета. Его зовут дон Боско, он до сих пор работал в интернате.
– Хорошо, но ведь Лазарет еще только строится. Поговорим об этом через полгода.
– О нет, маркиза. Если мы сразу не устроим дона Боско, его пошлют в другое место. Дон Кафассо мне его очень рекомендовал. Он мне рассказывал об оратории, основанной этим священником. Было бы большим ущербом, если бы эта оратория перестала существовать.
Маркиза попросила подробнее рассказать ей обо всем. Переубежденная, она назначила дону Боско жалованье в 600 лир ежегодно и выделила комнату рядом с помещением дона Бореля, поблизости от Приюта.
При первой же встрече с маркизой дон Боско попросил у нее разъяснения и гарантий. Он был согласен работать в Приюте, но при условии, что не оставит своих ребят. Попросил также, чтобы ребята, когда только захотят, могли свободно приходить к нему на протяжении всей недели.
Почти шестидесятилетняя маркиза была еще полна жизненной энергии. Она была довольна этой беседой. Разрешила также молодому священнику собирать своих ребят на территории по соседству со строящимся Лазаретом. Обещала также при первой возможности отдать дону Боско две комнаты в новом здании. Они могут потом быть заменены на часовню.
Мало-мальски все начинало устраиваться.
Ягнята превращаются в пастухов
Субботний день 12 октября 1844 года. Дон Боско в раздумье. Завтра он должен сказать своим ребятам, что оратория будет переведена в Вальдокко. Его беспокоит будущее оратории. «Этой ночью мне опять приснился сон – пишет он – который мне показался дополнением к тому сну, который мне приснился в Бекки в девятилетнем возрасте».
Во сне он видит целую стаю волков. Он хочет бежать, «но какая-то Синьора в одежде пастушки указывает мне знаками, чтобы я пошел за стадом, которое она привела. Три раза мы останавливаемся. При каждой остановке многие из животных стада превращались в ягнят. Я очень устал и хотел присесть, но Пастушка просила продолжать путь. Наконец, мы оказались на просторном дворе, окруженном внутренней галереей, в конце которой находился храм. Число ягнят очень возросло. Появилось также много пастухов, которые должны были заняться ими. Однако они недолго задерживались. И тут случилось чудо! Многие барашки превратились в пастухов, которые занялись стадом. Пастушка попросила меня посмотреть на юг. Я увидел какое-то поле… „Приглянись еще раз“ – сказала она мне. Тогда я увидел величественный высокий храм… Внутри этого храма белела полоса, на которой огромными буквами была изображена надпись: Здесь находится дом мой, отсюда разойдется слава моя».
Дон Боско заметил в конце своего рассказа: «Я не очень в это поверил, но понял все, по мере того, как сон стал осуществляться. Более того, этот сон послужил мне программой в принятии решений».
