Коллектив авторов - Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока
В символическом списке Двенадцати Андрей поставлен на второе место у Матфея (10:2–4) и Луки (6:14–16), на четвертое у Марка (3:16–18) и в Деяниях (1:13–14) – это знак особенного уважения, которым пользовался Андрей в первоначальной общине. Но место Андрея в списках Двенадцати зависит также от структуры этого списка в разных Евангелиях. Так, например, Матфей, по-видимому, предпочитал хорошо упорядоченные списки, и поэтому неудивительно, что он перегруппировал четыре имени у Марка и переместил Андрея с четвертого на второе место, чтобы образовались две пары братьев.
В дальнейшем, за исключением списка Двенадцати (Мк 3:18), Андрей надолго исчезает из повествования Марка о служении Иисуса. Этот апостол вновь появляется ближе к последним дням земной жизни Иисуса, причем снова в обществе Петра, Иакова и Иоанна – когда Иисус поизносит свою эсхатологическую речь:
И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! Посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? Всё это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: Скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? (Мк 13:1–4).
Вспоминая об Андрее в последней части своего Евангелия, в канун решающих событий страстей, смерти и воскресения Христа, Марк дает тем самым понять, что он намеренно возвращается к начальному «рассказу о призвании», вновь называя Андрея вместе с его братом Петром, с Иаковом, сыном Заведея, и его братом Иоанном (Мк 1:19).
Помимо немногих параллельных Марку мест у Матфея и Луки и данных ими списков Двенадцати, три синоптических Евангелия об Андрее больше не упоминают. Удивительно, что после перечня Двенадцати (Деян 1:13) – теперь сведенных к одиннадцати из-за позорной гибели Иуды, – в котором он тоже представлен, Андрей совершенно исчезает из написанной Лукой книги Деяния Апостолов. В начальных главах на первом плане – Петр и Иаков, в особенности мученичество Иакова. В противоположность фрагментам, где чаще других фигурируют сыновья Заведеевы Иаков и Иоанн, обычно упоминаемые вместе, в остальных частях Нового Завета со всей очевидностью доминирует Петр. За исключением Евангелия от Иоанна Андрей полностью игнорируется. Один исследователь, придерживающийся крайнего экзегетического минимализма, но вполне просвещенный, в конце своего очерка об Андрее делает вывод, что его имя исчезает «из истории первоначальной церкви»[135].
Но не слишком ли опрометчиво помещать Андрея вне «истории первоначальной церкви», если он упомянут только в Евангелии от Иоанна? Разве само Иоанново Евангелие не часть этой истории? Разве оно заведомо не имеет «исторической» ценности? А если бы, согласно витающей в воздухе гипотезе, «историческая» ценность Иоанна и того, о чем он свидетельствует, была ничтожной, разве не остаются в нем другие ценности, как, например, теологические, символические, духовные толкования, так или иначе почитаемые, и разве не привлекало оно столько внимания на протяжении двух тысячелетий истории христианства?
Поразительно, что тот же исследователь, рассуждая о Филиппе, обращается преимущественно к четвертому Евангелию, Евангелию от Иоанна, и отмечает сообщения, которые открыто принимает за «исторические». Хотя у синоптиков и в Деяниях Филипп никогда не выступает как отдельная личность вне перечня Двенадцати, в Евангелии от Иоанна он предстает фигурой, заслуживающей особенного интереса, пусть и всегда в сопровождении Андрея. Кстати, Андрей и Филипп были среди учеников Крестителя.
Четвертый евангелист рассказывает: на другой день [после крещения Иисуса] опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий. Услышавши от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом. Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви – что значит «учитель», – где живешь (poû méneis)? Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет, и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа. Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона-Петра (Ин 1:35–40).
Мы видим, что евангелист сначала говорит о «двух из учеников» Крестителя, но не указывает их имен. Затем, после того как эти ученики последовали за Иисусом и посетили его дом, Иоанн называет имя только одного из них – Андрея, брата Симона-Петра. Можно предположить, что этот последний впервые появился с одним именем, потому что второе он получил сразу после этого эпизода. Имя второго ученика Иоанна Крестителя в четвертом Евангелии не названо. Однако в этом Евангелии рядом с Андреем в различных обстоятельствах находится его товарищ Филипп. Тогда почему неназванным учеником Крестителя, последовавшим за Иисусом вместе с Андреем, не мог быть именно Филипп?
Далее в отрывке говорится, что Андрей после пребывания в доме Иисуса «первый (prõton) находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит «Христос». И привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит «камень» (Петр) (Ин 1:41–42).
Попытаемся теперь распутать нить приведенного здесь повествования. Общая последовательность событий в перикопе, которую мы разделили на два фрагмента, можно разделить на еще меньшие фрагменты следующим образом: провозвестие Крестителя (1:35–36); реакция двух учеников на это провозвестие (37); Иисус и двое учеников (38–39); Андрей и Петр (40–41); Иисус и Петр (42). Присмотревшись к этой последовательности, отметим, что, согласно четвертому Евангелию, Андрей не только был «первым» из всех, которые станут учениками и войдут в число Двенадцати (тогда их запомнят по именам), и тем самым был поставлен впереди Симона-Петра, но он стал «первым», последовавшим за Иисусом. Как повествует евангелист, Иисус, обернувшись к двум ученикам Крестителя и «увидев их идущих, говорит им: что вам надобно?» (Ин 1:38).
В этот момент Андрей вместе со своим «неназванным» товарищем отвечает: «Равви’ – что значит «учитель», – где живешь?» (Ин 1:38).
Об этой последовательности нельзя судить поверхностно как о чем-то не «историческом». В самом деле, верно сказано, что «четвертое Евангелие – это рассказ, где особенно подчеркнута задача научения с целью свидетельствования»[136].
Не следует недооценивать тот факт, что Андрей здесь представлен как ученик Иоанна Крестителя, который вместе с другим его последователем – вероятно, Филиппом – связал свою жизнь с Иисусом. Нельзя ли в этой связи с уверенностью применить критерий множественности свидетельств и другие необходимые критерии для оценки «историчности» определенного высказывания или факта, представленного в Евангелиях и в Новом Завете вообще? Конечно, Евангелие от Иоанна занимает особое место среди Евангелий. Но и настаивать на сугубом отличии Иоанна от синоптиков нет смысла. Для четвертого евангелиста, отводящего Петру ведущее место среди Двенадцати и всех других учеников, не составляет никаких трудностей засвидетельствовать, что Андрей не только происходит из круга приверженцев Крестителя и, еще не будучи призванным, первым последовал за Иисусом, но – больше того: он первым открыл «мессианское» достоинство Иисуса, первым принял семя веры в Него как в Мессию, или Христа, и он же возвестил эту веру своему брату – Симону-Петру.
