Михаил Арлазоров - Лавочкин.
Правофланговый будущих Ла-5 был почти готов. И нужен он был чрезвычайно. Но окажется ли машина удачной? Ведь незадолго до этого попытка Микояна и Гуревича переделать таким же образом МиГ, поставив на нем двигатель воздушного охлаждения, потерпела неудачу, М. И. Гуревич, один из авторов грозных МиГов, рассказывал мне: «Почти одновременно Лавочкин и мы пытались перевести наши самолеты на двигатель воздушного охлаждения. Моторы, ставившиеся на МиГ, были нужны для Ил-2. Был дан для этой работы очень короткий срок. Мы уложились в этот срок, но наша машина оказалась не из удачных. Лавочкин несколько запоздал, но зато выдал очень хороший самолет».
МиГ-3 был снят с производства. Если такая же судьба постигнет ЛаГГ-3, то на конвейере останутся только истребители Яковлева. Конечно, это были хорошие боевые самолеты, но, оставив на производстве только их, мы теряли тот дух соревнования, который многим способствовал перед войной созданию второго поколения советских истребителей.
Лавочкин продолжал работу над Ла-5, но это было нелегко. Положение на последних этапах работы над новым самолетом сложилось двусмысленное. «На заводе, — рассказывали мне сотрудники Лавочкина, — хозяйничал новый главный.
Уже приступили к производству другого истребителя, и нашу группу перевели в штат нового главного. Приходилось хитрить. Для вида мы раскладывали на столах чертежи чужой двигательной установки, а делали Ла-5. Правда, начальник производства завода и начальник СКВ знали об этом, но когда появлялись представители нового главного, мы тотчас же погружались в их чертежи. Естественно, что за счет такой необычной обстановки допустили много ошибок…» «Семену Алексеевичу было очень трудно, — дополняет этот рассказ генерал В. Р. Ефремов, — ему уже, например, перестали отпускать бензин. Бензин был тогда на вес золота, и его выдавал Лавочкину из своих фондов старший военпред завода. На аэродром Семен Алексеевич ходил пешком. Впрочем, это пустяки, не это главное, а то, что сложно стало уговаривать директора завода, чтобы изготавливались нужные детали.
— Ты же понимаешь, — говорил директор Лавочкину, — что у меня правительственное задание, которое я не могу сорвать. У меня нет ни денег, ни возможности тебе помочь…» Остатки КБ сгрудились в кабинете Лавочкина. Опытный цех и помещения, где работали конструкторы, по распоряжению нового главного переделывались в плазово-шаблонный цех. Когда самолет возвращался с полетов, в цех его не пускали. Доработки делались тут же, под открытым небом.
Лавочкин, Алексеев и оставшиеся с ними начальники бригад с трепетом ждали окончания каждого вылета, тут же на аэродроме с пристрастием допрашивали летчика.
Поначалу летал Ла-5 плохо. Плохо работал и двигатель — он перегревался.
Естественно, что Семен Алексеевич очень обрадовался, когда к нему приехал представитель Швецова — инженер А. И. Валединский. Разговор состоялся прямо у самолета. Дефектов в работе винтомоторной группы оказалось предостаточно.
Вместе с Валединским Семен Алексеевич проанализировал недостатки.
Двигатель и винт были тщательно отрегулированы. В результате скорость самолета увеличилась. Теперь расшифровка показаний испытательной аппаратуры приносила добрые вести.
А тем временем, пока Лавочкин бился над доводкой Ла-5, на заводе происходило медленное, но весьма планомерное вытеснение ЛаГГ-3 другим истребителем. С конвейера сборочного цеха продолжали выходить ЛаГГи, а в заготовительных цехах уже штамповали и отливали детали другой машины. Новый главный отлично понимал, как важно в трудные военные годы показать людям, какое грозное оружие выходит из их рук. По его распоряжению на заводской аэродром прилетели с другого завода несколько новеньких истребителей.
Коллектив завода должен был увидеть возможности самолета. И показать действительно было что…
Очевидцы рассказывали, какой удивительный каскад фигур и трюков, подчас весьма рискованных и опасных проделал на этом истребителе летчик И. Е. Федоров. Одновременно, для сравнения, в воздух подняли Ла-5 с другим пилотом. Соперник Федорова летал аккуратно, но… возможностей машины не раскрывал. Да были ли они, эти возможности?
Секретарь обкома партии М. И. Родионов подошел к Лавочкину. Постояли, помолчали. Кивнув головой в небо, Родионов сказал: — Видишь? Обижаться на правительственное решение не приходится…
Молча стояла группа лавочкинцев. Да о чем было говорить? Все складывалось против них.
А тем временем истребители приземлились, и оба летчика вылезли из машин.
— Спасибо! — поблагодарил Родионов, не удержавшись, добавил: — А все-таки какие разные эти самолеты.
— Не такие уж разные, — возразил Федоров. — И у Лавочкина машина может летать не хуже!
Родионов недоверчиво посмотрел на Федорова.
— Не верите? Могу доказать.
Через несколько минут дозаправленный горючим Ла-5 выделывал в воздухе столь же головокружительные фигуры.
Полет произвел впечатление. Родионов понял, что перед ним самолет качественно новый, отвечающий требованиям войны, он доложил об этом Сталину.
О результатах испытаний Валединский немедленно информировал Швецова.
Это были важные сведения. У Швецова на складах лежало множество аккуратно законсервированных моторов, ожидавших своего часа. В отличие от М-1двигатели Швецова еще не успели получить полного признания. Естественно, что об удаче Лавочкина Швецов немедленно сообщил в свой обком партии, а секретарь обкома Н. И. Гусаров, так же как и М. И. Родионов, доложил Сталину.
Разными путями поступала в Государственный Комитет Обороны информация о новом самолете. Пришел туда и доклад летчика-испытателя А. И. Никашина, горячо ратовавшего за новую машину. Прозвучали голоса поддержки Наркомата авиационной промышленности и командования Военно-Воздушных Сил.
Она пришла удивительно вовремя, эта поддержка. Лавочкин нуждался в ней, пожалуй, как никогда.
Проявив большой интерес к новому истребителю, Наркомат авиационной промышленности и командование ВВС создали смешанную комиссию — инженер А. Н. Фролов и летчик А. Г. Кубышкин от Военно-Воздушных Сил, инженер В. Н. Сагинов и летчик А. П. Якимов от Летно-исследовательского института, то есть от промышленности. Эта комиссия под председательством инженер-полковника А.Н. Фролова приступила к делу безотлагательно. На решение вопроса ей отвели шесть летных дней! Не теряя ни минуты, Сагинов и Якимов вылетели на УТ-2 на завод, где их ждал новый самолет Лавочкина.
Первое, что бросилось в глаза членам комиссии, — плакаты в цехах: «Освоим в кратчайший срок новую машину»! «Поскорее дадим фронту новый самолет»! (Речь шла, разумеется, не о Ла-5, а о самолете другого главного конструктора, которому передали завод.) Прочитав эти плакаты, Сагинов и Якимов пошли искать Лавочкина.
