Владимир Чиков - Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне
— Странно. Как это понимать?
— Скорее всего обстоятельства складывались так, что он вынужден был написать сообщение симпатическими чернилами, чтобы обезопасить себя и нас.
— О, да! Это я не учла.
Они снова проверились и покатили домой. Ехали всю дорогу молча: опасались, что в машине могло быть установлено подслушивающее устройство. Одним из косвенных признаков этого, как считали они, было отсутствие слежки. Благополучно добравшись до дома, Питер сразу же зашел в свою лабораторию, смочил тайнописное сообщение специальным химическим составом и, когда текст проявился, дважды прочитал его. Затем вышел к Хелен и передал ей послание Лонсдейла. Их надежды на то, что у него все в порядке, не оправдались.
По причине очевидно ведущейся за мной слежки, — писал он, — Центр дал мне указание временно свернуть всю разведывательную работу. Выходить в эфир нам запрещено до особого распоряжения.
В случае возможного ареста и проведения официального обыска обнаруженные уликовые материалы не принимайте на свой счет, валите все на меня или на того самого мнимого польского «провокатора», который иногда наведывался к вам в дом и оставлял кое-какие вещи, приплачивая вам за их сохранность.
И последнее: постарайтесь кое-что из известных улик уничтожить или надежно спрятать.
С Новым годом вас!
Бен. 31.12.60 г.Прочитав это короткое тревожное сообщение, Хелен шепотом спросила мужа:
— И что ты скажешь на это?
Он, как обычно, спокойно ответил:
— Пойдем-ка лучше немного прогуляемся.
Хелен поняла его и стала одеваться.
Когда они вышли из дома, он сказал ей:
— Крепись, Лона! Еще не все потеряно.
— Стараюсь… Но что-то не очень получается. На душе так скверно, что не могу найти себе места. Вся надежда была на Гордона. Я считала, что он мог бы помочь нам при возникновении любой опасности… А теперь вот… Не вижу никакого выхода…
— Выход может быть только один: я остаюсь здесь, в Англии, а ты сегодня же собирай свои манатки и улетай в Бельгию или в Швейцарию. А оттуда сама знаешь, куда надо лететь… А я тут сумею один побороться и доказать, что не виновен ни в чем.
Хелен нахмурилась, отрицательно мотнула головой:
— Нет, Бобзи, я не могу тебя оставить одного. Если хочешь знать, вместе нам легче будет бороться…
— Спасибо, Лона… Большое спасибо… Я знал, что ты откажешься…
— Ты лучше скажи, что будем делать со всеми этими шпионскими причиндалами?
— Кое-что, как советует Лонсдейл, надо уничтожить, а остальное спрятать в брандмауэр.[51]
— Но радиостанция, фотокамеры и принадлежности к ним не войдут в него…
— Это пусть останется на месте. Гордон же говорил: в случае чего мы должны отказываться от всего этого… Уничтожать надо отработанные коды, шифроблокноты, негативы пленок с планами радиосвязи и все то, что нам больше не понадобится.
— Тогда, может быть, сегодня и начнем, а то чем черт не шутит?
— Если он уже не пошутил, — серьезно обронил Питер и остановился, уставившись взглядом на подъезжавшие к их дому машины. — Ты посмотри, — указал он кивком в сторону виллы, — нас уже обкладывают со всех сторон… Как при охоте на волков, только красных флажков не хватает…
Глаза Хелен широко открылись. В это время прямо перед их коттеджем медленно проезжал военный радиопеленгатор, а следом за ним шла полицейская машина, замаскированная под почтовый фургон.
— Что за чертовщина! Они даже не делают из этого секрета.
— Мы тоже должны продемонстрировать им твердость духа, делать вид, будто ничего не замечаем… И вообще мне пришла сейчас хорошая идея. Если до сего дня мы боялись попасть под подозрение МИ-5 или Скотленд-Ярда, то теперь, когда мы уже на крючке у них, надо поменяться ролями: пусть они боятся, как бы мы от них не улизнули.
— Это ты хорошо придумал. Но только кто от этого будет в выигрыше?
— Теперь это не имеет значения. Главное — будет игра, и она придаст нам больше смелости и азарта… И давай договоримся вот о чем: ты знаешь, что в нашем доме могут быть установлены подслушивающие устройства, поэтому, чтобы не раскрыть нашу связь с Лонсдейлом, надо называть его не Гордоном, а по тому первому псевдониму — Бен, по которому мы знали его в Центре.
— Хорошо.
Вернувшись домой, они опустили на окнах светонепроницаемые шторы, включили свет и начали разбирать предметы разведывательной экипировки: ненужное выбрасывали в ведро для сжигания, а принадлежности, которые могли еще потребоваться, прятали в домашние тайники.
На другой день, 2 января 1961 года, Питер напомнил супруге, что они должны быть в полдник на новогоднем приеме, устраиваемом книготорговой ассоциацией.
— А может, нам добираться туда на своих двоих, а машину оставить дома? У меня предчувствие, что эта поездка может стать для нас последней.
— В каком смысле?
— В самом прямом. По дороге в ассоциацию или на обратном пути нам могут устроить какую-нибудь катавасию. В нас может, например, врезаться трейлер, у которого отказали тормоза. После чего появится сообщение в газетах в траурной рамке: «Крогеры погибли в автомобильной катастрофе. Обстоятельства выясняются…»
Питер закрыл глаза, медленно представив столкновение: страшный удар и…
— Не говори глупостей, Лона! — сердито обронил он шепотом. — Мы нужны им живые, а не мертвые. И вообще… ты, по-моему, начинаешь уже паниковать, хотя на тебя это не похоже. Помнишь, Бен говорил: тот, кто не может свыкнуться с опасностью, тот не подходит для нашей работы. Не думай о ней, и все будет о’кей. А теперь готовься к праздничному приему.
— Иду-иду!
Через час они покинули дом. Когда вернулись обратно, Питер, открывая дверь, заметил на замке царапины, которых на нем раньше не было. Он, естественно, насторожился, и рука его сама потянулась к тому месту, где он обычно носил маленький пистолет. Поняв, что кто-то уже открывал дверь, он осторожно прошел по темному коридору в свой рабочий кабинет, где у него всегда хранились некоторые предметы шпионской экипировки. Почувствовав слабый чужой запах еще до того, как зажечь свет, Питер с оглядкой щелкнул выключателем и внимательно осмотрел все, что было в этой комнате. Обычный человек, не имеющий к спецслужбам никакого отношения, ничего бы не заметил, но у разведчиков, особенно нелегалов, такие штучки не проходят. Заранее используя невидимые для глаза «ловушки», профессионал всегда может установить — дотрагивался ли кто до его вещей. Пропажи чего-либо Питер не обнаружил, но по одному ему известным приметам уловил, что во всех ящиках стола кто-то аккуратно рылся, хотя все вроде бы лежало на месте. Затем он прошел в библиотеку, проверил, все ли книги на месте, потому что в некоторых из них лежали фунты и доллары в крупных купюрах, а также были спрятаны куски целлофана, использовавшегося для изготовления микрограмм. Здесь тоже все было цело, но от этого ему не стало легче: теперь он окончательно утвердился в мысли, что за ними не просто следят, а уже скрытым способом добывают доказательства шпионской деятельности.
