Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Наука – главное, ради чего я уходил с партийной работы. Хотя и комсомольская и партийная работа тоже были для меня в радость. Это была прекрасная школа познания жизни и людей. Это был каждодневный поиск лучших средств и методов, как сделать жизнь краше, интереснее, полезнее. Хотя и не строго научный, но принципы те же.
Наука для меня – не самоцель. Это, с одной стороны, тоже каждодневная учеба, интеллектуальный и духовный рост, познание истины, правды о том времени, о тех событиях, которые прошли до нас, без нас. С высоты истории лучше, объективнее можно осмыслить и оценить их. Сбывалась моя мечта, с которой я жил в свои совсем юные годы, в довоенное время.
Линией огня на четверть века стал для меня «научный фронт». Успешное окончание исторического факультета Ростовского государственного университета стало основанием для рекомендации меня в заочную аспирантуру при Краснодарском педагогическом институте. На пороге ее окончания, в 1967 году, мне оставалось сделать заключительный шаг на пути к выходу на защиту кандидатской диссертации.
Переход на работу в Краснодарский педагогический институт позволял мне в течение одного года завершить кандидатскую диссертацию и выйти на ее защиту.
Ректорат пединститута с пониманием относился к моей нелегкой задаче и добился в Минвузе РСФСР разрешения на перевод меня на один год в очную аспирантуру.
Став аспирантом очной аспирантуры, не теряя ни одного дня, я ринулся в центральные государственные и партийные архивы: в Центральный партийный архив, в Центральный государственный архив Октябрьской революции, в Центральный государственный архив Советской Армии, в Военно-исторический архив, а также в Ленинградский партийный архив и в закрытый фонд Библиотеки имени Ленина в Москве.
В краснодарских краевых и ростовских областных партийных и государственных архивах я уже успел основательно поработать, находясь в заочной аспирантуре.
За три месяца напряженнейшей поисковой работы мне удалось найти множество документов и материалов не только для завершения кандидатской диссертации, но и для создания хорошей документальной базы будущей докторской.
Как и планировал, спустя год после ухода с партийной работы, кандидатская диссертация мною была завершена. Одновременно удалось подготовить и опубликовать несколько статей по проблемам кандидатской диссертации в сборниках научных работ.
Понимал: «Наука требует жертв». И был готов идти на любые «жертвы» во имя науки. Но те «жертвы», которые я приносил на протяжении четверти века (1958–1983), были вынужденными и во многом несправедливыми, ибо они порождались искусственно созданными препонами, околонаучными дрязгами.
Кратко, очень кратко, о сути «проблемы».
Еще в студенческие годы, исследуя революционную историю на Кубани и в Черноморье, в других регионах Северного Кавказа, я обнаружил много «белых пятен». Это и предопределило мой научный интерес. Тема борьбы за власть Советов на Кубани и в Черноморье стала предметом моих курсовых и дипломной работ, а затем и кандидатской диссертации. Да в значительной мере и докторской, которая была посвящена исследованию социалистической революции и гражданской войны на всем Северном Кавказе, – от Кубани и Дона до Дагестана. Основное внимание в своем исследовании я уделял субъективным предпосылкам, обусловившим победу социалистической революции и утверждение Советской власти в этом регионе, расстановке классовых сил и деятельности политических партий.
Предметом исследований моего однокурсника и друга Александра Ивановича Козлова были общеисторические процессы и социально-экономические отношения на Дону и Северном Кавказе в предреволюционные и революционные годы.
Интерес к исследованию избранных нами проблем усиливался тем, что при первом же прикосновении к ним обнаружилось наличие различных подходов у отдельных исследователей и групп непосредственных участников революции и гражданской войны к освещению и оценке ряда событий, фактов и действующих лиц в борьбе за власть Советов в Черноморской губернии и в соседней Кубанской области.
Эти разногласия возникли давно, вскоре после окончания гражданской войны. Об этом свидетельствуют воспоминания и протоколы собраний участников борьбы за власть Советов в Сочинском округе. Противостояние продолжалось почти на протяжении всей советской истории, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Оно усилилось в процессе работы над многотомной историей гражданской войны, издаваемой Институтом марксизма-ленинизма. Но особой остроты достигло в конце 50-х и в начале 60-х годов, в связи с появлением брошюр кубанских историков К. К. Красильниковой и Н. Г. Спиридонова, посвященных революции и гражданской войне на Кубани и в Черноморье, а также книги «Особое задание» Ивана Борисовича Шевцова – видного участника борьбы за власть Советов в этом районе.
О чем шел спор? Кто внес больший вклад в разрушение белогвардейского (деникинского) тыла в Черноморье? Местные сочинские партизаны, действовавшие по директивам Екатеринодарского (Краснодарского) комитета РКП(б)? Или коммунисты, направленные в тыл врага для организации повстанческого движения Кавказским и Ростовско-Нахичеванским комитетами РКП(б)?
Речь шла о плодотворности деятельности названных партийных комитетов. Затрагивалась и тактика большевистских организаций, и вопросы политических компромиссов с мелко-буржуазными партиями, поскольку последние имели определенную социальную базу в среде крестьянского населения, преобладавшего в южном Черноморье.
Не по своей воле и не по своей вине мы оказались с А. И. Козловым в эпицентре острых противоречий и многолетней борьбы по ряду принципиальных вопросов развития революции и гражданской войны на Кубани и в Черноморье.
Фактически, в самом начале нараставшего противостояния между различными группами историков и участников борьбы за власть Советов на Кубани и в Черноморье появились и наши публикации по данной теме. Поскольку их содержание во многом совпадало с тем, как эти события освещались в книгах и статьях И. Б. Шевцова, в исследованиях других историков, воспоминаниях большинства видных участников борьбы за власть Советов на Кубани и в Черноморье, опубликованных в 20-е–40-е годы, или хранящихся в архивах, – то на нас сразу же обратила внимание противная сторона. «Инакомыслящие» повели откровенную травлю, объявили всё, о чём мы писали в своих научных работах и публикациях, невежественным сочинительством, ложью и фальсификацией.
