Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем
- Ольга! - выкрикнул Шменкель, всматриваясь в бледное, осунувшееся лицо девушки.
- Здравствуй, Фриц!
Они пожали друг другу руки и смутились, не зная, что и говорить. Выручил их Догаев. Заметив неловкое молчание, он сказал:
- Товарищ Сидорова, не называйте его, пожалуйста, Фрицем. Он этого терпеть не может. В отряде его все зовут Иваном Ивановичем.
- Я слышала об этом. У меня как-то само собой выскочило "Фриц".
- Я уже немного научился говорить по-русски. - Фрицу было приятно, что Ольга удивлена этим. - Мне бы очень хотелось поговорить теперь с вашим отцом. Вы знаете...
- Москва никс капут, ферштейн? Никс капут! - передразнивала его Ольга.
- Как ваш отец? Какие известия из дому?
- Мама здорова. В нашем селе еще раз побывали фашисты. Они узнали, что отец помогает партизанам. Он никак не мог понять, почему вы тогда так неожиданно исчезли...
Только теперь Шменкель понял, что Сидоров был связным у партизан и в ту ночь, когда Фриц к нему попал, отец Ольги ждал прихода партизан.
- Потом обо всем поговорите, - прервал их Догаев. - Вечер большой. Пошли.
По узкой тропке идти пришлось по одному. Впереди шагал командир, за ним - Шменкель, а замыкала шествие Ольга. Вскоре они вышли на лесную поляну. И хотя был день, здесь царила приятная для глаз полутьма - такие высокие кругом росли деревья.
- Лучшего места для занятий не найти, - заметил, улыбнувшись, Догаев.
Здесь уже собрались партизаны и вместе с ними комиссар отряда, которого Фриц однажды уже видел. Комиссар поздоровался со Шменкелем, как со старым знакомым.
- Что вы скажете, если вечером мы соберем наших людей на митинг? Вы расскажете им, ну, например, о политическом положении в Германии, а потом будут выступления. - И подняв вверх указательный палец, добавил: - О политическом воспитании мы никогда не должны забывать.
Шменкель никак не ожидал такого настойчивого "нападения" на себя.
- Я ни разу в жизни не выступал с речами, - робко начал он, ужасаясь при одной только мысли, что ему нужно говорить перед доброй сотней незнакомых людей.
- Это ничего. Вы быстро освоитесь. Когда-нибудь надо учиться говорить перед людьми.
Партизаны окружили их тесным кольцом. Шменкелю не хотелось обижать комиссара отказом, и, не зная, что делать, он неловко переступал с ноги на ногу.
Выручил Шменкеля Догаев:
- Товарищ Шменкель пришел к нам для другого дела. Он проведет занятие по изучению трофейного оружия. Пусть принесут трофейные пулеметы.
- Мы еще поговорим с вами, - не сдавался комиссар.
Провести занятие по изучению пулемета МГ-34 было для Шменкеля делом несложным. И хотя Фриц не знал этих людей лично, он уже прекрасно изучил мысли и желания партизан. Разбирая пулемет на части, Фриц не только давал объяснения, но и спрашивал своих слушателей. Партизаны жадно ловили каждое его слово.
Комиссар молча наблюдал за занятиями. Фриц был собран и строг. Он приказывал партизанам по очереди занимать место у пулемета, меняться номерами, учил подносить патроны, подавал четкие команды.
Партизаны занимались с завидным усердием, нервничали, когда что-то не получалось.
Через час комиссар уже сам начал обучать другую группу партизан. Вскоре Фрицу стала понятна причина особого усердия партизан: оказалось, многие из них - жители соседних деревень и еще не были ни в одном бою. И вот теперь эти люди хотели как можно быстрее научиться владеть оружием.
Шменкель со своей группой ушел с поляны последним.
Повара принесли из кухни большой котел. Партизаны, уставшие, но довольные, курили, тихо переговариваясь. Молодая женщина, повязанная пестрым платком, наполняла котелки.
Шменкель присел на пенек в сторонке и, вытащив ножик, стал обстругивать палочку. Он был не очень голоден и потому не спешил. Однако вскоре молодая женщина, раздававшая пищу, позвала его.
- Фриц, иди кушать.
Он сделал вид, будто не слышал ее, и продолжал свое занятие. "Они должны перестать называть меня "Фрицем". И почему мать не назвала меня Альфредом или Куртом? Или Августом?"
- Эй, Фриц, иди есть! - громче закричала повариха, но Шменкель и на этот раз никак не прореагировал.
Несколько партизан с любопытством наблюдали за ним, заинтересовавшись, что же будет дальше. Однако повариха, видимо, поняла свою оплошность и крикнула уже иначе:
- Остынет же все! Иди, что ли?
Шменкель встал и, отбросив палочку, пошел к подмигивавшим ему партизанам. Суп оказался сытным и вкусным, но аппетит у Фрица сразу же пропал, потому что
он увидел, как из землянки вышел комиссар и направился прямо к нему.
- Митинга в прямом смысле у нас не будет. Просто соберем бойцов у костра. Никакого доклада вам делать не нужно. Сначала я скажу несколько слов, а потом, смотря по обстановке, и вы.
Все шло нормально до тех пор, пока партизаны не стали задавать ему вопросы. Они посыпались как град. А когда кто-то спросил, почему немцы сами не сбросят Гитлера и вообще можно ли на это рассчитывать, развернулась оживленная дискуссия. Фриц растерялся, он не знал, как отвечать на эти вопросы. Однако, собравшись с мыслями, привел один пример.
- У нас в селе жил парень, сын крестьянина. Был этот парень чуть постарше меня. Хозяйство у них было крепкое. Потом к власти в Германии пришел Гитлер и издал закон о праве наследования. - Фриц заметил, что партизаны не понимают этого. - Суть этого закона состоит в том, что право наследования распространяется только на старшего сына. Вы понимаете? Только на старшего сына. Ни на дочерей, ни на других сыновей это право не распространяется. Кроме того, закон категорически запрещает дробить хозяйство на части. Таким образом, после смерти отца старший сын имеет право согнать со двора своих сестер и младших братьев, если те не захотят на него батрачить. Точно так и случилось с моим другом. Он не захотел быть батраком у собственного брата и стал кузнецом. Но тут началась война...
Партизаны, которым никогда не приходилось слышать ничего подобного, внимательно слушали Шменкеля. Лишь иногда кто-нибудь бросал реплику, однако другие тотчас же призывали его к порядку, требуя тишины. Комиссар, который, как оказалось, неплохо говорил по-немецки, сидел рядом с Фрицем и время от времени помогал ему подыскать нужное слово.
- Когда фашисты напали на Советский Союз, моему другу сказали: "Стать хозяином ты не можешь, так как хозяйство унаследовал твой старший брат. А на Востоке земли - сколько твоей душе угодно. Иди воюй и ты получишь землю, обзаведешься собственным хозяйством. Больше того, ты даже будешь богаче своего брата". Шменкель взял козью ножку, которую ему протянул один из партизан, и несколько раз глубоко затянулся.
- Таким образом, фашистам удалось погнать на эту проклятую войну крестьянских сыновей. Вы, конечно, знаете, что значит для крестьян земля. Мой знакомый был добрым человеком, но и он попал на войну.
