Моисей Губельман - Лазо
— Наступать! — неслось со всех сторон.
— Смерть семеновской банде!
— Да здравствует революция!
— Да здравствует Ленин!
В штаб Лазо возвращался вместе с начальником штаба зоргольского отряда Жигалиным.
Ныряя между плешивыми, безлесными сопками, машина быстро двигалась по фронту. Дальше предстояло на виду у противника пересечь широкую долину. Можно объехать правее, подальше от линии обстрела белых батарей, но для этого надо было сделать большой крюк по горам и потерять тридцать-сорок минут времени.
Перед выездом в долину шофер посмотрел на командующего, но тот выразительно кивнул головой и коротко бросил:
— Прямо!
Шофер дал газ, и машина выбежала из-за сопки. Но не успела она проехать по долине и четверти километра, как со стороны Тавын-Тологоя послышался орудийный выстрел. Недалеко от автомобиля разорвался снаряд. Лазо спокойно продолжал разговор со своим спутником. Лишь когда снаряды начали рваться в двадцати-тридцати метрах вокруг машины, он прервал беседу и, улыбнувшись, почти шутливо сказал водителю:
— Видимо, они решили нас подстрелить. Поезжай, друг, зигзагами, да только не переверни машину.
Шофер благополучно вывел автомобиль из сферы действия неприятельского огня. Убедившись в бесполезности стрельбы, белые прекратили ее.
В этот же день Лазо решил навестить одну из вновь прибывших частей, расположившуюся среди высоких сопок, надежно защищавших от обстрела противника со стороны Тавын-Тологоя. Лошадей бойцы спутали и пустили на траву, а сами прилегли отдохнуть. Чуть в стороне — палатка штаба бригады. На вершине одной из сопок стоял наблюдатель.
— Ребята, машина! — вскрикнул он, заметив на дороге автомобиль.
Бойцы вскочили. Кто бы это мог ехать? Ведь говорили, что машина есть только у главкома. Неужели он?..
— Он, он! Беспременно наш Лазо! — закричали вокруг.
Казак, взводный Коренев, так рассказывает о своей первой встрече с Лазо:
«Автомобиль остановился у палатки штаба. И мы все кинулись туда. Каждому хотелось увидеть Сергея Лазо, про которого среди нас ходили разные чудеса. Тысячная толпа окружила палатку. Ждем выхода его. А никто из нас и не обратил внимания на высокого молодого человека, что стоял у самой палатки. Приняли за шофера. И по одежде-то похож… На ногах ботинки с обмотками. Рубашка серая и брюки такие же, заношены. Вот точь-в-точь так одетого шофера с грузовика растерзали Семеновцы возле озера Зан-Аралтуя. Смотрю на авто, в нем пулемет и наган. Молодец главком, не с пустыми руками ездит!
И что же вы думаете — этот самый молодой человек, похожий на шофера, вдруг в один прыжок очутился на авто, сбросил с головы кепчонку, выпрямился и, к нашему удивлению, крикнул: «Товарищи, внимание! Вы, очевидно, хотите послушать мои сообщения, и я тоже считаю это нужным, полезным…»
Тут мы и поняли, что перед нами сам Лазо. Батюшки, что произошло, поднялось… крики, общий рев восторга: «Это ты Лазо? А мы-то не узнали тебя… Да здравствует Лазо!»
А он стоит на авто, улыбается и ждет, когда мы замолчим. Долго не давали ему говорить, будто одурели. Он уже несколько раз взмахом руки пытался остановить нас, даже нахмурился, ерошил свои черные волосы. Наконец мы затихли…
После речи Лазо мы были уже не те. Я слышал, как один казак упрекал другого за такой поступок, на который раньше никто бы из нас не обратил внимания. Мы стали замечать друг за другом ошибки, стараться исправлять их: «Ты слышал, что говорил Лазо о дисциплине?»
Мы как следует стали чистить винтовки и клинки.
В чем была сила товарища Лазо? А в том, что он с первой встречи становился близким, родным, он заботился о нас, дорожил жизнью каждого из нас…»
Неудачи и поражения вызвали в стане врага уныние и тревогу. Но все же, как сообщал Лазо в бюллетене от 25 июля 1918 года, атаман не собирался еще сложить оружие. Чтобы укрепить в своей банде пошатнувшуюся веру в успех дела и показать, что со всех сторон ему идут на помощь, он устраивал всевозможные провокации.
Но как убедить людей, что прибывают все новые и новые силы, если значительно поредевшие во время последних боев части давно уже не имеют никакого пополнения?
Семенов нанял в близлежащих селах корейцев и японцев, переодел их в военную форму и с музыкой отправил на фронт. Ночью эти бутафорские части тихонько уводились за десяток километров в тыл, а утром они снова с барабанным боем шли по направлению к передовым позициям. Это должно было создать впечатление, что к атаману непрерывно подходят все новые и новые войска.
Перебежчики поведали еще много любопытных провокационных затей Семенова. Ограбят, допустим, кооператив или захватят на станции Маньчжурия товары, адресованные в Советскую Россию, раздают своим бандитам табак, сахар и другие продукты и приговаривают: «Вот, мол, вам личный подарок японской императрицы». Однажды как-то переодели японского парикмахера в блестящий мундир и представили его как сына известного генерала Куроки, прибывшего с высокой миссией от японского командования.
Все эти дешевые трюки не производили, видимо, большого впечатления на людей, более или менее способных трезво оценивать обстановку. И когда, как сообщал Лазо, разнеслась молва, что большевики захватывают Маньчжурию, семеновские офицеры «гримировались и переодевались даже в японские костюмы».
Все же, пользуясь близостью границы и прикрываясь помощью войск генерала Чжан Цзо-лина и обязательством советской власти перед Китаем не воевать на его территории, семеновские банды время от времени производили вылазки против революционных частей.
Не желая осложнять отношений с Китаем, командование вынуждено было временно терпеть эти вылазки и тщательно продумать план окончательного разгрома семеновцев на советской территории.
В конце июля Лазо на строго секретном совещании узкой группы военных работников предложил уничтожить врага у Пятиглавой ночной атакой. Совещание командиров одобрило это предложение. Для каждой части в отдельности был разработан подробный план боевых операций.
По приказу командующего главные силы красногвардейцев и интернациональные части ведут наступление вдоль линии железной дороги. В лоб семеновцев атакуют части Журавлева, которого на левом фланге поддерживают и охраняют копунский, зорголский и газимурский отряды. На правом фланге обхват противника и уничтожение его поручено 1-му Аргунскому казачьему полку.
— Но, товарищи, — обращал Лаэо внимание командиров, — ни в коем случае не увлекайтесь успешным наступлением и не переходите границы Маньчжурии.
