Бенгт Янгфельдт - Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг(Без иллюстраций)
Когда художник приносит экран, балерины уже нет. Он возвращает к жизни цыганку, она рассказывает обо всем, что без него случилось. Он бросается к афише и вдруг видит название киностраны, напечатанное внизу мелким шрифтом. В финальной сцене герой стоит у окна поезда, отправляясь на поиски этой страны. По воспоминаниям Лили, страна называлась что-то вроде “Любляндии”.
Тема фильма, так же как и многих стихотворений Маяковского, — неразделенная любовь. Тот факт, что героиня — балерина, подчеркивает его автобиографический характер и ставит в один ряд с другими произведениями из цикла “Тебе, Лиля”.
Левашово
В начале июня работа над “Закованной фильмой” была закончена. Фильм стал символическим началом нового этапа в отношениях между Лили и Маяковским: 17 июня Маяковский покинул Москву, а через неделю прописался по петроградскому адресу Бриков — ул. Жуковского, 7, где в той же парадной снял однокомнатную квартиру, такую крохотную, что ванна помещалась только в прихожей.
Реальная Любляндия называлась Левашово, это был поселок под Петроградом, где Лили, Осип и Маяковский втроем проводили отпуск. Мечта Маяковского сбылась, он наконец обладал женщиной, которую три года любил и которая не любила его — или, если любила, не допускала проявлений своих чувств. “Ведь она долго держала его на расстоянии, — вспоминал Роман Якобсон. — Но у него была железная выдержка”.
В Левашове они сняли три комнаты с полным пансионом. Маяковский рисовал пейзажи, они собирали грибы, а по вечерам играли в карты, но не на деньги: определенное количество очков значило, что нужно помыть бритву Маяковского, большее — обязывало выгнать комаров из комнаты вечером; самым тяжелым наказанием был поход на станцию за газетой в дождливую погоду. В перерывах между рисованием, собиранием грибов и игрой в карты Маяковский работал над пьесой “Мистерия-буфф” — революционной феерией, которая была поставлена к первой годовщине Октябрьской революции.
Что побудило Лили открыто стать женщиной Маяковского и почему именно сейчас? То, что Маяковский гениальный поэт, она признавала и раньше, но его назойливое ухаживание ее по большей части мучило. “Только в 1918 году я могла с уверенностью сказать О.М. о нашей любви”, — объясняла она, добавляя, что немедленно бросила бы Володю, если бы Осипу это пришлось не по душе. Осип отвечал, что ей не нужно бросать Володю, но она должна обещать, что они никогда не будут жить по отдельности.
Лили сказала, что не допускает даже мысли об этом: "Так оно и получилось: мы всегда жили вместе с Осей”.
Такими были правила игры в этом союзе. “Возможно, что если б не Ося, я любила бы Володю не так сильно, — вспоминала Лили. — Я не могла не любить Володю, если его так сильно любил Ося. Ося говорил, что для него Володя не человек, а событие. Володя во многом перестроил Осино мышление <… > и я не знаю более верных друг к другу, более любящих друзей и товарищей”.
Каким бы искренним взгляд Лили на Маяковского ни был, он преломлялся в пенсне Осипа. Жить без Осипа она не могла, он был стержнем ее жизни — но не мог удовлетворить ее эмоциональные потребности. Если он и любил ее, то не горячей, самозабвенной любовью Маяковского. Что побудило Лили ввести в их семью Маяковского? Тщеславие? Ведь он написал для нее столько замечательных стихотворений! Но он продолжал бы посвящать ей стихи в любом случае, тем более что страдание и боль были важнейшим горючим для его вдохновения. Ей нужна была его слава? Но в эту пору Маяковский еще не стал знаменит, и денег у него тоже не было. Может быть, все же именно любовь заставила Лили после двух с половиной лет сомнений отдать себя мужчине, которого до съемок в мае она не видела полгода. Эльза, навещавшая сестру в Левашове, тоже удивилась: “Подсознательное убеждение, что чужая личная жизнь нечто неприкосновенное, не позволяло мне не только спросить, что же будет дальше, как сложится жизнь самых мне близких, любимых людей, но даже показать, что я замечаю новое положение вещей”.
Земляничка, выходи за меня замуж!
Летом 1915 года, после смерти отца, Эльза с матерью переехали в квартиру в Замоскворечье. Одновременно Эльза начала изучать архитектуру на Московских женских строительных курсах. Свидетельство об окончании обучения датировано 27 июня 1918 года. Через неделю она должна была уехать в Париж, где собиралась выйти замуж за французского офицера. Приезд Эльзы в Левашово был, таким образом, не просто визитом вежливости — она заехала к сестре попрощаться.
Эльза уезжала вместе с матерью. В Париж они ехали через Роман Якобсон, безуспешно Стокгольм, а по пути туда одну ночь ухаживавший за Эльзой,
ночевали в Петрограде у Лили, приблизительно 1920 г.
“В квартире никого не было, — вспоминала Эльза, — именно тогда началась совместная жизнь Лили и Володи, и они уехали вдвоем в Левашово, под Петроградом. Для матери такая перемена в Лилиной жизни, к которой она совсем не была подготовлена, оказалась сильным ударом. Она не хотела видеть Маяковского и готова была уехать, не попрощавшись с Лилей. Я отправилась в Левашово одна”.
На следующий день Лили приехала в город попрощаться, “будто внезапно поняв, — вспоминала Эльза, — что я действительно уезжаю, что выхожу замуж за какого- то чужого француза”. Маяковский с ней не приехал, так как Елена Юльевна по-прежнему относилась к нему отрицательно. Стояла невыносимая жара, в городе бушевала холера, на улицах гнили фрукты, которые никто не решался есть. “С немыслимой тоской смотрю с палубы на Лиличку, которая тянется к нам, хочет передать нам сверток с котлетами, драгоценным мясом. Вижу ее удивительно маленькие ноги в тоненьких туфлях рядом с вонючей, может быть, холерной, лужей, ее тонкую фигурку, глаза… ”
На самом деле Лили и мать предпочли бы видеть Эльзу женой Романа Якобсона, который несколько лет ухаживал за ней так настойчиво, что
Забыл фольклор, забыл санскрит, и ночь, и день — все у тебя сидит.
В грустях, за неименьем рома, огромную бутыль он выпил брома, —
как писал он в шуточном послании Эльзе.
Но как бы Эльзе ни льстило внимание Романа, на его предложение выйти за него замуж она ответила отказом. Впоследствии она опишет его сватовство в повести “Земляничка” (Москва, 1926), в главе “Земляничка, выходи за меня замуж”, где Роман выведен под именем Ника:
Ника и Земляничка сидели друг против друга за самоваром и пили чай. С вареньем и сушками. Они только что бурно спорили о новой литературе и теперь с удовольствием прихлебывали чай и молчали.
