Георгий Мелихов - Белый Харбин: Середина 20-х
Его политическим наследником и властелином Маньчжурии стал "молодой маршал" Чжан Сюелян.
Советский востоковед профессор Д. М. Позднеев, работавший в Китае в 1926 г., писал о том, что Чжан Цзолинь не поддавался западному влиянию, придерживался традиционных китайских развлечений, увлекался игрой в маджан (мацзян) и мог проводить за ней дни и ночи.
Другое дело Чжан Сюелян, этот 25-летний "крон-принц Маньчжурии", как его назвал Позднеев. "Молодой маршал" умел танцевать западные танцы (на одном из конкурсов в Тяньцзине получил первый приз), увлекался скачками, лаун-теннисом, любил играть в бридж, в покер и являлся постоянным посетителем иностранного Мукденского клуба. Кроме того, в это время он был начальником всех авиационных сил своего отца и часто принимал участие в авиаполетах.
Примерно то же самое Д. М. Позднеев сообщает и о прежнем императоре Китая — молодом Генри Пу И. Тот постоянно проживал в Тяньцзине, был ярым велосипедистом, много времени проводил в кинематографах, — вместе с женою и наложницей (совершенно счастливое трио!) принимал участие в танцевальных вечерах на иностранной концессии города…
Наблюдения, по-моему, любопытные.
Но Пекин продолжал признавать полномочия царского посланника Кудашева, и до отказа, наконец, в этом признании (сентябрь 1920 г.) открыто предпринять что-нибудь для того, чтобы прибрать дорогу к своим рукам, ему было нельзя. Но подготовка к этому уже была начата.
Назначение в 1919 г. на пост Председателя (дубаня) КВЖД ген. Бао Гуйцина, его действия — являлись первыми шагами в этом направлении.
До него пост Председателя после смерти Сюй Цзинчэна долгое время оставался вакантным, и высшим органом дороги было Правление Общества КВЖД в Петербурге при Управляющем на месте, в Маньчжурии, ген. — лейтенанте Д. Л. Хорвате. После революции остававшиеся в Петрограде члены правления были арестованы; но дорога оставалась в руках "белых", и ее правление было перенесено в Харбин. И вот назначение Бао Гуйцина… Ближайший сотрудник Чжан Цзолиня, генерал Бао занимал сначала должность Цицикарского, затем Гиринского генерал-губернатора, а по совместительству и должности Главноначальству-ющего полосы отчуждения и дубаня КВЖД. На официальных портретах он изображался непременно в парадной генеральской форме с узкими китайскими погончиками и множеством орденов и медалей, неизвестно как и где им заслуженных.
Однако в том 19-м году Бао Гуйцину удалось только ослабить русскую Охранную Стражу дороги, ограничив ее численность 2000 чел. В следующем — 1920 г. в деле ограничения русского влияния в полосе отчуждения он преуспел значительно больше, но об этом ниже. Что же касается статуса самой КВЖД, то в последующем к управлению ею пришел Русско-Азиатский банк и управляющий Б. В. Остроумов, политика которого на несколько лет поставила прочный заслон каким-либо притязаниям Китая на присвоение дороги.
Серия любопытных статей журналиста Евгения Турова под общим заголовком "По Портретному залу Правления КВЖД" (это уже 1935 год, после "продажи" дороги) сообщает много интересных историй, в том числе две, связанные непосредственно с Бао Гуйцином. Они любопытны с точки зрения нравов той эпохи, и я приведу их. Но сначала — почему же "Портретный зал" и что он представлял собой.
Это был величественный по размерам и отделке зал в здании Правления КВЖД на Хорватовском (Вокзальном) проспекте, зал, где происходили все важнейшие заседания правления и торжественные церемонии, в том числе Акт 23 марта 1935 г., по которому СССР уступил свои права на КВЖД правительству марионеточного Маньчжоу-диго (что на бытовом уровне и было названо "продажей КВЖД"). "Посередине его, — пишет журналист, — по-прежнему тянется длинный стол, покрытый тем же зеленым сукном, кругом те же поместительные диваны и уютные глубокие кресла, в которых положительно утопаешь. А в большом кафельном камине горкой сложен уголь, словно ожидающий, что его вот-вот зажгут, чтобы в этом официального типа зале стало потеплее".
А Портретным он назван потому, что на стенах зала висели портреты русских и китайских руководителей дороги, начиная с первого Председателя правления Сюй Цзинчэна, перепиленного надвое деревянной пилой повстанцами-ихэтуанями в 1900 г., и внушительного по внешнему облику Кербедзя, и кончая предпоследним дубанем КВЖД Мо Дэгуем и предпоследним советским Товарищем Председателя "любителем пожить и покутить" А. И. Емшановым. Справа от камина, обращенными лицами на Вокзальный проспект, были размещены портреты русских Товарищей Председателя Правления С. И. Кербедзя и А. Н. Венцеля, одетых в парадные мундиры инженеров путей сообщения императорской России, с орденами и медалями. "Раньше на дороге служили подолгу, — замечает Е. Туров, — имея все возможности ознакомиться с делом. Блестящий пример тому — Венцель, фактический глава дороги с 1903 г. по 1918 г., т. е. в течение 15 лет, — в отличие от советских товпредов, которые сменялись на дороге с калейдоскопической быстротой, недаром за 10 лет их успело перебывать, начиная с Серебрякова и до Кузнецова, целых 10 человек".
Портрет Д. Л. Хорвата, который из Управляющего в 1918 г. превратился в директора-распорядителя КВЖД, — в полной парадной генеральской форме с эполетами, многочисленными орденами и медалями, висит рядом с Венцелем, но по другую сторону разделяющего их камина. "По случайному совпадению, — пишет журналист, — с него не сводят глаз семь советских Товарищей Председателя, портреты которых развешаны по узкой боковой стене правленского зала. Семь пар враждебных глаз. Но Хорват спокойно взирает через Вокзальный проспект на расстилающийся перед ним Харбин, его детище…" Рядом с Хорватом — портрет сменившего его в 1920 г. В. Д. Лачинова. Смена, по мнению Турова, была вызвана тем, что китайские верхи не хотели больше того, чтобы дорога возглавлялась крупной политической фигурой, а тем паче деятелем такого государственного масштаба, как генерал Хорват, который долгое время был символом центральной всероссийской власти…
Портреты китайских сановников размещаются на двух противоположных стенах Портретного зала. "Все чопорные, облаченные или в безупречные фраки с гортензиями в петлицах, или в драгоценные шелковые национальные халаты, вызывают большой интерес. Только один — вместо обыкновенной черной — в широкой рамке коричневого цвета и занимает при этом центральное место — портрет Сюй Цзинчэна"… Далее, как я уже говорил, пост Председателя (которым по договору обязательно должен быть китаец) долгое время оставался вакантным. Только в 1917 г. его занял, причем только номинально, видный китайский сановник Го Цзунси. "В то время, — пишет Е. Туров, — русские были еще в силе и назначение это носило чисто декларативный характер, а реального значения на дороге не имело, хотя все русские относились к нему с уважением и почетом".
