Андрей Васильченко - Сумрачный гений III рейха Карл Хаусхофер
С особой язвительностью и с завидной регулярностью Карл Хаусхофер критиковал деятельность Лиги Наций. Он считал эту организацию не просто беспомощной, но и видел в ней инструмент, который должен был замаскировать «истинные» (читай — грабительские) намерения западных держав. Хаусхофер резко осудил вхождение Германии в Лигу Наций. Он высказывал мысль, что Лига наций могла бы стать действенной организацией, если бы Германии позволили изобличать преступления, которые Великобритания и Франция совершали в азиатских странах. После этого он иронично замечал, что планета была слишком большой, чтобы уместиться в Женеве. Одновременно с этим он подвергал осмеянию всех тех, кто наивно полагал, что Лига Наций смогла бы защитить интересы Германии. Критику Лиги Наций Хаусхофер продолжил в Третьем рейхе. Например, он не мог согласиться с санкциями этой организации, которые были наложены на Италию, начавшую боевые действия в Абиссинии. Он отмечал, что Лига наций придерживалась двойных стандартов. Например, она осуждала Италию, но никак не комментировала советское вмешательство в дела Китая. Хаусхофер пророчил скорый конец Лиги Наций, которая в итоге должна была попасть под советское влияние, став своего рода ареной для высказывания большевистских идей. Подтверждением этого прогноза стали события 1938 года, когда Лига наций не стала вмешиваться в так называемое «Мюнхенское соглашение».
Со временем Хаусхофер перестал стыдиться лестных отзывов, касающихся деятельности Гитлера и его соратников. Вначале он превозносил двухсторонние внешнеполитические пакты, которые заключались гитлеровским правительством. Нередко профессор давал весьма благоприятные оценки Рудольфу Гессу. Хаусхофер считал его настоящим политиком с духом бойца, что должно было роднить Гесса с лордом Галифаксом, одним из лидеров британских консерваторов, который в 1937 году вел переговоры с Гитлером. Когда весной 1938 года произошел аншлюс Австрии, то герой нашего рассказа характеризовал это событие как «счастливейшее переживание для великогерманского народного духа». В то же самое время он не стеснялся в словах критики, которые отпускались в адрес Франции. Хаусхофер гневно громил французскую колониальную политику, которая поощряла сохранение фактического рабства в отдельных азиатских странах. Но при этом он одобрял совместные действия испано-французских войск, которые вели боевые действия против республики Риф в Марокко. Когда в 30-е годы во Франции к власти пришло правительство «Народного фронта», то Карл Хаусхофер вновь стал отпускать в адрес этой европейской страны язвительные замечания. Он считал действия Леона Блюма безответственными и фактически солидаризировался с тем французами, которые видели в этом левом политике «разрушителя Франции». Хаусхофер предсказывал, что если «Народный фронт» останется у власти, то он полностью разорит страну, вызвав «французский Апокалипсис».
Несколько иной характер носили нападки Хаусхофера на Великобританию. Они мало напоминали его критику Франции или Лиги Наций. Профессор с плохо скрываемым злорадством отмечал каждый из признаков разрушения Британской колониальной империи. Он не мог не зафиксировать, что официальный Лондон фактически не контролировал ситуацию в колониях. Когда Хаусхофер рассуждал о Тихоокеанском регионе, то предсказывал, что Великобритания утратит здесь всякое влияние, уступив место США и Японии, которые будут состязаться между собой, в том числе в попытке заполучить под свой контроль Австралию. Кроме того, Хаусхофер приветствовал индийское движение к независимости. В данном случае он выступал не как противник колониализма в целом, а как противник именно британского колониализма. За исключением Галифакса, ни один из британских политиков не заслужил положительных оценок Карла Хаусхофера.
В различное время Карл Хаусхофер по-разному оценивал политику Советского Союза. В 20-е годы он весьма благосклонно относился к Советской России. Причиной этого была отчетливо выраженная антибританская внешняя политика советского руководства. В декабре 1923 год Хаусхофер даже направился в Берлин, чтобы способствовать началу тайных советско-германо-японских переговоров, которые, по его мысли, должны были закончиться складыванием военно-политического блока. В это время он не без удовлетворения отмечал, что Советы подрывали позиции Британии и Франции в колониях. Кроме того, Хаусхофер оценивал внутреннюю политику Советского Союза в 20-е годы как «взвешенную». Однако во многих случаях он выдавал желаемое за действительное. В 30-е годы в соответствии с требованиями национал-социалистической пропаганды Хаусхоферу пришлось изменить свое отношение к Советскому Союзу. Он стал рассуждать о политических преследованиях. С этого момента вмешательство СССР в дела Китая, Монголии и Маньчжурии стало оцениваться исключительно с негативных позиций. Еще позже Хаусхофер был вынужден провозгласить Москву «виновницей» начала гражданской войны в Китае и Испании. Последний раз ему удалось выразить свои симпатии к России лишь в 1940 году, когда была написана работа «Континентальный блок». Впрочем, буквально накануне этого ему пришлось давать оценку военного конфликта, который произошел между Японией и СССР. Если в конфликте между Китаем и Японией Хаусхофер был все-таки на стороне китайцев, то во время вооруженных конфликтов с частями Красной Армии (Хасан, Халхин-Гол) он выказывал симпатии японцам. Поскольку Хаусхофер крайне негативно относился к либерально-демократическим преемникам Сунь Ятсена, то он мог не скрыть своего восхищения авторитаризмом Чан Кайши, который пытался ограничить власть провинциальных князьков. Отдельного восторга заслужил тот факт, что в окружении Чан Кайши имелось множество именитых немецких военных советников. Оценивая политические события в Китае, Хаусхофер сожалел о начавшейся там гражданской войне. Он никогда не возлагал вину за нее на японцев. Вначале он винил в этом Великобританию и США, а в 30-е годы переложил всю ответственность на Коминтерн, «советских агентов» и китайских коммунистов.
ГЛАВА 9
ВРАСТАНИЕ В «НОВУЮ ГЕРМАНИЮ»
После прихода к власти национал-социалисты смогли заручиться благосклонностью общественных организаций, которые занимались проблемами «народности». Это произошло благодаря пропаганде, изображавшей фюрера в качестве «спасителя» от хаоса, большевизма и социального упадка. По этой причине многие видели в Гитлере политика, который был в состоянии заступиться за проживавших за пределами Германии немцев. В свою очередь эти немцы восприняли Третий рейх как государство, которое более не занимало в отношении бывших соотечественников нейтральную позицию, ограничиваясь редкими благотворительными акциями, но приняло на себя обязательства по заботе о немцах во всем мире. Такая деятельность была одной из составляющих форсированной ревизии Версальской системы. Подобного рода заявления и стремление зарубежных немцев поддержать национал-социалистов привели к тому, что имперское правительство Германии оказалось в некотором затруднении. Гитлер на ранней стадии формирования национал-социалистической диктатуры отнюдь не планировал провоцировать серьезную внешнеполитическую реакцию. Работа с этническими немцами, проживавшими за рубежом, была очень сложной сферой, так как любой неосторожный шаг мог вызвать множество внешних осложнений, которые в свою очередь могли подорвать и саму власть национал-социалистов в Германии. Имперское правительство предполагало сделать предпосылками политики «освоения жизненного пространства» все-таки не работу с зарубежными немцами, но наращивание вооружений, повышение боеготовности имперских немцев, складывание новых политических и военных блоков в Европе. В этих условиях на повестку дня сам собой был поставлен вопрос о централизации всей «народной политики», которой с 20-х годов занималось множество различных организаций и союзов. В апреле 1933 года Гитлер решил, что ответственным за это поле деятельности будет назначен его заместитель по партии Рудольф Гесс. Тот же привлек к решению целого ряда проблем своего бывшего наставника Карла Хаусхофера, на протяжении многих лет связанного с «Объединением зарубежных немцев». Рудольф Гесс планировал провести тайные консультации с Хаусхофером, чтобы выяснить, в какой форме можно было бы осуществлять руководство «народной политикой». Опасения Гесса были вполне понятными — если бы он отдал предпочтение одной из уже существовавших организаций, то рисковал лишиться поддержки всех остальных. В итоге было принято решение создать так называемый «Фольксдойче Совет». В октябре 1933 года председательствовать в этом консультационном органе было поручено именно Карлу Хаусхоферу. По сути, совет не был ни партийной, ни государственной организацией, что избавляло национал-социалистов от необходимости отвергать обвинения во вмешательстве во внутренние дела иных государств. Положение «Фольксдойче Совета» определялось исключительно авторитетом Рудольфа Гесса, который курировал его деятельность. В сам совет должно было входить восемь человек. По указанным выше причинам было желательным (по крайней мере, в первое время), чтобы они формально были беспартийными, но при этом активно поддерживали национал-социалистов. Не стоило забывать о том, что у НСДАП на указанный момент не имелось грамотных специалистов, которые были бы компетентны в этой области. Представленные в «Фольксдойче Совете» люди должны были являться представителями различных общественных сфер: высшей школы, культуры, промышленности. Они должны были стать посредниками между государством (Третьим рейхом) и немцами, жившими за рубежом.
